«Эверест – не альпинизм, а сплошные амбиции»

Так совпало, что в этом году алтайские альпинисты отмечают сразу две круглые даты, связанные с Эверестом.
Эверест

Ровно 30 лет прошло с момента первого восхождения на высшую точку планеты, совершенного советской экспедицией (кстати, в ее составе был и наш земляк Владимир Балыбердин – уроженец станции Голуха Заринского района). 15 лет миновало и с тех пор, как впервые взошли на Эверест алтайские альпинисты – правда, из четырех участников того восхождения трое – Николай Шевченко, Александр Торощин и Иван Плотников - назад не вернулись…

О своенравности высочайшей вершины мира корреспондент «Вечернего Барнаула» решила расспросить известного алтайского путешественника Александра ПРОВАТОРОВА – одного из участников сибирской экспедиции на Эверест 2001 года.


- Александр Алексеевич, насколько известно, побывав на Эвересте в 2001 году, вы зареклись больше с этой вершиной не иметь ничего общего. Почему?

- Сама вершина здесь ни при чем. Тогда, десять лет назад, я был сильно разочарован в межличностных отношениях, царящих там, на Эвересте. Дело в том, что к альпинизму я никогда не имел никакого отношения – я выходец из водного туризма, по своей сути абсолютно командного. И всерьез полагал, что и в альпинизме все зависит от связки, от тех, кто рядом с тобой. Помните, как когда-то пел Высоцкий: «Парня в горы тяни – рискни! Не бросай одного его…». К тому же я был немало наслышан о том, что если внизу альпинисты одни, то на высоте они другие, якобы там они ведут себя очень достойно… Так вот, в моем случае оказалось – не очень… Лично меня поначалу вообще не воспринимали всерьез. Ведь все участники нашей экспедиции (а это 13 человек, среди которых томские, кузбасские, питерские альпинисты) на протяжении многих лет занимались альпинизмом, а я кто такой? Поэтому многие из ребят не очень хотели, чтобы я – человек, не имевший большой альпинистской практики и на тот момент ни разу не поднимавшийся до отметки 5000 м, оказался на вершине. Не случайно руководитель нашей экспедиции Дмитрий Бочков изначально обозначил мне максимальный предел – высоту 5200 м, при том, что сама вершина находится на отметке 8848 м… Но на тот момент я, как назло ( ), был в прекрасной физической форме – ощутимо похудел, да и вообще от природы у меня хорошие легкие. Потому так вышло, что на Эвересте я чувствовал себя намного лучше других. Бывало, шел быстрее больших мастеров примерно в полтора раза, попутно осуществляя фото- и видеосъемку. Разумеется, альпинистская элита меня за это просто возненавидела…

- Почему тогда они сразу не отказали вам в восхождении?

- Потому что я внес деньги в общую кассу, причем всю сумму сразу. А ведь чем больше человек вложится, тем дешевле для каждого обойдется экспедиция на Эверест. А потом, наверное, они полагали, что я быстро сдуюсь, так как у меня довольно тяжело проходила адаптация – примерно две недели шла из носа кровь. Но потом я сделал несколько удачных пробных восхождений – сначала поднялся на высоту 6400 м, затем 7000 м, а потом и 7800 м. В итоге, прождав два месяца хорошей погоды, мы наконец-то приступили к штурму Эвереста. Признаться, на тот момент я был на пике формы – у меня хватало сил не только на преодоление высоты, но и на съемку и даже приготовление пищи в ожидании группы. Согласитесь, для передвигающегося с трудом заслуженного мастера спорта не очень приятно наблюдать, как новичок, особо не страдая от усталости, скачет с камерой то вверх, то вниз…

- Тогда почему вы не достигли вершины? И что все-таки случилось с одним из участников экспедиции – петербуржцем Алексеем Никифоровым? Отчего он погиб?

- Об этом я неоднократно рассказывал. Когда-то даже в одной из газет выходило мое интервью под названием «На Эверест я больше не ходок», где я подробно объяснял причины моего разочарования в альпинизме. На самом деле на Эверест мы шли, разбившись на четверки. На высоте 7900 м до нас от австралийцев и американцев стала доходить разнородная информация о том, что другая четверка – томичей (в ее составе был и Алексей Никифоров) – после восхождения по каким-то причинам не вернулась в базовый лагерь, расположенный на высоте 8300 м. По дошедшим до нас слухам, ребятам пришлось пережить холодную ночевку без палатки на высоте 8600 м. И мы бежим их спасать, так как знаем – ночевки на такой высоте при температуре минус 20 и сильном ветре в большинстве своем гибельны. Конечно, в нашем случае бежим – слишком громко сказано, но тем не менее путь от лагеря 7900 до лагеря 8300, на который обычно требуется пять часов, лично я преодолел первым примерно за 3.20. Здесь-то мы и встретили американцев, которые рассказали в подробностях, что произошло. Оказалось, Алексей Никифоров, кстати, во время всего восхождения чувствовавший себя довольно скверно, на путь к вершине вышел чуть позже, чем томичи. Встретили они его уже на спуске с Эвереста – ослабевший Никифоров подходил к высшей точке примерно в 17.00, когда начинало темнеть. Еле-еле удалось повернуть его назад, так как по времени он уже перешел так называемую точку невозврата. Уговоры Никифорова растянулись во времени, в итоге мужчинам пришлось решиться на ночевку на высоте 8600 м. Говорят, на Алексея подействовал недостаток кислорода – он рьяно рвался на вершину, говорил про какие-то финансовые обязательства перед спонсорами. А когда у него закончился кислород, он стал хватать кислородные баллоны своих товарищей… Дмитрий Бочков, руководитель всей экспедиции и участник нашей четверки, принимает решение разделиться: он вместе с Евгением Поповым продолжает двигаться на вершину, а мне поручает спасать людей. Что с ними – никто не знает (связь у нас была очень плохо налажена и практически не работала).

- Известно, что на высоте из-за кислородного голодания (на большой высоте остается процентов 20 кислорода) в головном мозге происходят какие-то процессы – люди начинают вести себя неадекватно… Это правда?

- Да, это так. И когда я увидел летящее со скалы тело Алексея, я подумал, что зацепило и меня. Оказалось, что при спуске Алексею на каком-то этапе срочно понадобилась медицинская помощь, и ребята пошли искать помощь и… нашли случайно оказавших рядом американских спасателей. Те, посоветовавшись по рации с врачом, вкололи ему дексаметазон – препарат, который используют при отеке мозга. Но, увы, не помогло. Получилось, что труп лежал на тропе, мешая передвигаться другим альпинистам в кошках. В итоге американцы столкнули тело (кстати, пристегнутое нашими ребятами к скале) вниз. Его- то, летящего, я и увидел... Дело в том, что у Алексея был пуховик желтого цвета с красной отделкой. И вот я вижу, как его тело катится вместе с рюкзаком, но на краю приостанавливается и… уходит вниз. А дальше – как в «Мастере и Маргарите»: из того же места вылетает голова и летит в нашу сторону… Оказалось, это от его пуховика оторвался башлык – пролетел мимо меня, спустился к ногам нижестоящих альпинистов, будто прощаясь, и улетел дальше… Согласен, ситуация мистическая, не для слабонервных. Но позже все трое ее свидетелей описывали увиденное совершенно по-разному. Но как бы там ни было, мой взгляд на реальность – самый объективный, ведь я постоянно снимал на камеру…

- А какова судьба отснятого материала?

- Лежит на полке. Десять лет как не могу собраться с духом его смонтировать – видимо, еще не пришло время. Там есть страшные фрагменты, для кого-то и нелицеприятные. Но это – живая документалистика. Согласитесь, видеть себя истощенными во время восхождения мало кто желает. Когда мне пришлось тащить на себе вниз двоих ребят из томской четверки, то мне ничего не оставалось, как вкалывать им время от времени препарат, усиливающий выброс адреналина, что-то сродни наркотикам. После того как через двое суток я доволок их до лагеря, от потери высоты они очнулись и начали меня упрекать – мол, зачем я их колол, дескать, они бы спустились сами. Кто захочет, чтобы об этом узнали? Правда, сегодня из 13 участников нашей экспедиции семерых уже нет в живых – они погибли в горах…

- Сегодня вы на Эверест, до вершины которого не дошли 400 метров, по-прежнему не ходок?

- Да нет, со временем интерес к Эвересту у меня опять появился. Только на сей раз в связи с проектом «Семь вершин», который мы затеяли несколько лет назад вместе с известными путешественниками Томска и Новосибирска. Суть его – взойти на высочайшие точки всех континентов Земли. А это, как вы понимаете, Эльбрус (Европа), Эверест (Азия), Мак-Кинли (Северная Америка, Аляска), Аконкагуа (Южная Америка), Килиманджаро (Африка), Косцюшко (Австралия), Пик Винсон (Антарктида). Как видите, Эверест в этом списке значится.

- Из перечисленных семи вершин сколько вам на сегодня удалось покорить?

- Покорить? Никогда так не говорите! Покорить можно лишь себя или другие народы. А горы разве покорить можно? На них можно лишь взойти или вскарабкаться… На сегодня из семи вершин я взошел на четыре. Это Эльбрус, Килиманджаро, Мак- Кинли и Аконкагуа. Кстати, на высшую точку Южной Америки - Аконкагуа – я поднялся тоже со второй попытки, в одиночку. Случилось это в феврале этого года. В ближайшее время планируем побывать в Австралии, взойти на Косцюшко, высота которой 2228 м (да, по сравнению с Эверестом это ничто, но выше этой вершины на австралийском континенте нет). В принципе, «Семь вершин» – не альпинистский маршрут. Как и мало имеют отношение к альпинизму восхождение на Мак-Кинли, даже на Эверест – все это, скорее, высотный туризм, чем альпинизм. К примеру, на Эвересте весь маршрут провешен веревками – там вовсю работают коммерческие группы (действительно, сегодня подняться на Эверест может любой желающий, заплативший 30- 70 тысяч долларов за восхождение с сопровождением. – Прим. ред.), известно несколько случаев восхождения людей с ограниченными возможностями – разумеется, с помощью шерпов, местных жителей. Вообще, народности, проживающие в районе Джомолунгмы, смотрят на приезжих как на дойных коров. Мол, если вы пожаловали в наши горы, то платите за это деньги. Там даже к спасению не приступят до тех пор, пока не поймут, что за это будет заплачено. Что касается смертей на Эвересте, то шерпы относятся к этому спокойно – ведь, согласно их вере, смерть – лишь одна из цепочек реинкарнации. Поэтому, скажем, ситуация, когда погибшего альпиниста сбрасывают в пропасть, у нас вызывает шок, а для них это нормально. Кстати, я тоже готов понять это, но все же, считаю, прежде чем сбрасывать человека со скалы, все же следует посоветоваться с его близкими или хотя бы с участниками экспедиции.

- А тела Николая Шевченко и Ивана Плотникова – алтайских альпинистов, погибших в 1997 году, на Эвересте не встречали?

- Их тела лежат на высоте примерно 8700 м, я же поднялся до 8500. Но ребята рассказывали, что видели лишь тело Плотникова, которое уже тогда сдвинулось к краю. Шевченко ураганным ветром снесло в пропасть. Трупы на Эвересте остаются лежать, хотя местные жители уже несколько раз поднимали эту проблему.

- В этом году прошло 15 лет, как алтайская экспедиция впервые взошла на Эверест. 7 мая по традиции альпинисты собирались у памятного камня – почтить память погибших. Кстати, вы почему-то туда не приходите…

- Как я уже говорил, себя к альпинистскому сообществу я не причисляю. Поэтому среди людей, ежегодно собирающихся у памятного камня, я чувствую себя чужим. Тем не менее у камня я бываю – правда, не 7 мая, в другие дни…

До сих пор согласен с Юрием Визбором, который на вопрос: «Почему вы ходите в горы?», когда-то отшутился: «Потому что там никто не задает глупых вопросов!».

Комментарии

Комментарии не найдены ...
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
 
© climbing.ru 2012 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
Экстремальный портал VVV.RU ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU