Первый траверс Безенгийской стены. История альпинизма.


Начало нашего похода нельзя было назвать удачным: в Нальчике мы узнали, что машина головной группы со снаряжением и продуктами 8 июля у се­ления Карасу провалилась вместе с мо­стом в р. Черек-Безенгийский. Усилиями наших товари­щей удалось спасти большую часть груза, но отсутствие проезжего моста сразу же осложнило организацию базо­вого лагеря в районе ледника Безенги: путь, по которому грузы нужно было переправить на вьюках и переносить на своих плечах, увеличивался вдвое.

Не падая духом, головной отряд команды, состоящий из 11 человек, уже 19 июля собрался на зеленой лужайке над ледником, местом базового лагеря, готовый присту­пить к выполнению дальнейшего, этапа работы — заброске промежуточных баз по маршруту траверса.

Траверс, который наметила себе сборная команда альпинистов «Буревестника», включал: прохождение Безенгийской стены с запада на восток, прохождение греб­ня Башха - Ауз, подъем на Западную Мижирги по южно­му гребню и переход по гребню от Западной Мижирги до Главной Дых-Тау с подъемом с восточного гребня на вершину Восточной Дых-Тау. Это был маршрут, о кото­ром до настоящего времени альпинисты только мечтали. В него входили отдельные участки, считающиеся сами по себе маршрутами высшей (V-Б) категории трудности, часть которых предстояло пройти впервые.

Итак, решено было траверсировать Безенгийскую сте­ну с запада на восток. Все пять групп, которым удалось преодолеть этот тринадцатикилометровый снежно-ледовый гребень, шли с востока на запад, считая путь в обратном направлении более трудным; попытки групп Е. и В. Абалаковых и А. Гермогенова в 1932 г. и А. Гвалия в 1938 г. пройти гребень в обратном направлении не увенчались успехом.

Вторым ключевым участком траверса был подъем на Западную Мижирги по южному гребню непосредственно с Башха -Ауз. Этот маршрут никем из советских альпи­нистов не проходился, и по описанию иностранцев пред­ставлял исключительные трудности.

Наконец, в самом конце траверса нам предстояло со­вершить подъем на Восточную Дых-Тау непосредственно с восточного гребня, т. е. пройти на подъеме такой мар­шрут, который все предыдущие группы, в том числе и группа Г. Прокудаева—Е. Абалакова, считали неприем­лемым даже для спуска.

Если учесть при этом, что общая протяженность мар­шрута превышает 20 км, и значительная его часть прохо­дит на высоте пяти и более тысяч метров над уровнем моря, станет ясно, насколько сложна была поставленная задача.

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ТАКТИКИ

Решение такой сложной задачи требовало высокой ор­ганизованности во всей работе и применения тактики, основанной на опыте сложных траверсов, проведенных командами «Спартака», «Крыльев Советов», «Науки», Грузинского альпклуба и др. с одновременным введением новых тактических элементов, ранее не применявшихся.

Эти вопросы были предметом обсуждения команды в зимние и весенние месяцы подготовки восхождения. В район Безенги альпинисты выехали, твердо зная, как они бу­дут решать поставленную задачу.

Основной особенностью тактики команды «Буревест­ника» было то, что все 20 альпинистов в равной степени участвовали в проведении траверса. Применявшееся обыч­но разделение на основную и вспомогательную группы мы считали неправильным и вызванным лишь недостат­ком сильных и опытных альпинистов, которые могут одно­временно участвовать в сложном восхождении. Квали­фикация участников нашей команды соответствовала требованиям маршрута любой категории трудности, по­этому количество проходящих отдельные участки травер­са устанавливалось исключительно из соображений так­тической целесообразности.

Было решено, что на траверс Безенгийской стены идут 18 человек, часть которых после Шхары спустится в ба­зовый лагерь, чтобы потом выйти на траверс Дых-Тау на­встречу группе, продолжающей траверс через Западную Мижирги; число же участников последнего будет умень­шено до шести человек для максимально быстрого прохо­ждения технически наиболее сложных участков. Такое разделение обязанностей предполагало очень большую, но сравнительно равномерную нагрузку для всех участников и в то же время создавало наиболее бла­гоприятные условия для полного траверса Безенгийского цирка.

Этот тактический прием, примененный нами частично уже при траверсе Шхельда-Ушба в 1951 г., полностью себя оправдал и во многом обеспечил успех в работе команды в 1953 г. Нужно отметить, что применение этой тактики возмож­но лишь в группе с одинаково высоким уровнем альпи­нистской подготовки, дружной, сплоченной и сработав­шейся на предыдущих восхождениях.

Второй особенностью тактики команды была ориента­ция на прохождение маршрута в любую погоду, при усло­вии, что находящиеся в распоряжении команды средства позволяют при этом обеспечить полную безопасность.

Эта тактика явилась основой успеха. Из 20 дней не­погоды, заставшей нас на траверсе, команда отсижива­лась на биваке лишь три дня и поэтому уложилась в за­ранее намеченные контрольные сроки прохождения от­дельных участков и маршрутов в целом.

Применение такой тактики возможно лишь в команде, участники которой научились хорошо ориентироваться в осложняющейся обстановке высокогорья, обладают боль­шой выдержкой, дисциплиной и целеустремленностью. Во время траверса были применены также и некото­рые другие тактические приемы. Команда была разделена на группы из трех-четырех человек, каждая из которых была полностью обеспечена продуктами и снаряжением и, следовательно, была самостоятельна при организации биваков. Одна из этих групп выполняла функции спа­сательного отряда.

По совету В. М. Абалакова и Ф. А. Кропфа при про­хождении Безенгийской стены мы шли связками по четыре человека, что создавало бОльшую надежность задержа­ния в случае срыва снежных карнизов.

Взаимопомощь между связками при прохождении труд­ных мест осуществлялась так называемой перепускной страховкой. Этот прием в течение нескольких лет приме­няется командой и спортивными группами Домбайского лагеря нашего общества при прохождении гребневых маршрутов. После того как трудный участок пройден ве­дущим первой связки и к нему подошли средние, идущие на карабинах, участок проходится первым второй связки на верхней страховке через веревку первой связки. После этого первая связка может продолжать движение, задер­жавшись, таким образом, только на время прохождения участка («веревки») одним человеком; при этом время за­держки группы на трудном участке не зависит от коли­чества связок.

Ход траверса полностью подтвердил правильность раз­работанных заранее тактики и организации восхождения.

ЗАБРОСКА ПРОДУКТОВ И СНАРЯЖЕНИЯ

21 июля 11 участников сборной команды впервые спу­стились на Безенгийский ледник. Предстояло произвести заброску продуктов и снаряжения для всех 20 участников команды на вершины Гестолы, Шхары и в район Западной Мижирги.

Первый выход должен был обеспечить два первых пункта. На вершину Шхары отправилась группа из че­тырех человек; туда забрасывалось небольшое количество продуктов, так как через полтора-два дня пути на пере­вале Дыхни-Ауш предполагалась встреча с наблюдатель­ной группой.

На Гестолу было решено забросить полный запас про­дуктов для траверса участка Гестола—Шхара, чтобы команда могла бы первые два—два с половиной дня итти налегке. Участок пути от базового лагеря на Гестолу технически несложен, но здесь восходитель в короткое время должен набрать около 2500 м высоты. Обычно тяже­лые рюкзаки на подходах заметно подрывают силы участни­ков восхождений, тактический же прием, примененный нашей командой, позволил легко пройти подходы и со свежими си­лами приступить к началу серьезной работы на гребне.

Правда, ничего не дается даром, и семь человек долж­ны были поднимать по новому для них маршруту на ту же высоту—2500 м 120 кг продуктов для склада да при этом нести все необходимое для восхождения на вер­шину III категории трудности и высотой в 4860 м. Неда­ром Евгению Будникову, имеющему опыт прохождения траверсов Ушбы, Джугутурлючата и других сложных маршрутов, подъем на Ляльвер показался по трудности не меньше «четверки».

Погода благоприятствовала восходителям, и 24 июля в базовый лагерь вернулась группа с Гестолы, а 25-го— со Шхары.

Времени для заброски продуктов и снаряжения оста­валось мало, так как из-за аварии с мостом мы уже вы­бились из намеченного графика, поэтому группа, вернув­шаяся с Гестолы, уже во второй половине дня 26 июля снова вышла на перевал Селла. От доставки груза в район Западной Мижирги пришлось отказаться.

Заброска происходила в довольно сложных условиях. Сразу же после выхода из базового лагеря на ледник опу­стился густой туман, группа была вынуждена почти ощу­пью двигаться по ледникам, моренам и ледопадам, ко­торые никто из участников ранее не проходил, а лишь про­сматривали с противолежащего гребня при восхождении на Гестолу. В полном тумане альпинисты подошли под перевал и утром 28 июля во время короткого прояснения погоды поднялись на него, оставив около 50 кг продуктов, основную и вспомогательную веревки, скальные крючья, и в тот же день вернулись в базовый лагерь.

28 июля участники команды, прибывшие из Цейского и Домбайского лагерей нашего общества, закончили пе­реброску в базовый лагерь последней партии продуктов и снаряжения. Вечером на поляне базового лагеря собралась вся команда: подготовка закончена, наступило время на­чинать траверс.

БЕЗЕНГИЙСКАЯ СТЕНА

29 и 30 июля стояла солнечная погода, и базовый лагерь представлял скопище предметов, необходимых при сложном восхождении: пропитываемых ботинок, наточенных и еще тупых кошек и ледорубов, прокаливаемых на солнце спа­льных мешков и шерстяных вещей, палаток, выданных группам продуктов и многого другого груза. Но этот видимый хаос, как всегда в таких случаях, скрывал за собой продуманную и планомерную подготовку к выходу на длительный маршрут—в ледовый 20-километровый поход по сложнейшим и высочайшим вершинам Кавказского хребта.

В отдалении заседала на камнях маршрутная комис­сия, в последний раз проверяя каждого участника с точки зрения его соответствия столь сложному восхождению.

Утром 30 июля после завтрака оглашается приказ капитана команды: выход назначен на утро 31 июля, на траверс выходят 18 человек, они разделены на пять групп, на траверсе Безенгийской стены каждая группа будет итти одной связкой.

Первая группа—головная, в нее входят руководитель траверса мастер спорта К.К. Кузьмин, И.Д. Богачев— молодой, но уже совершивший целый ряд серьезных вос­хождений альпинист, и А.Я. Турчин, хорошо известный в Цеє опытный восходитель и инструктор.

Начальник второй группы И.Д. Смирнов—один из немногих представителей довоенного (старшего) поколения альпинистов в команде, свои наиболее трудные маршру­ты он прошел в последние годы. С.В. Макаровой всего 22 года, но своими восхождениями она заслужила право участвовать в траверсе Безенгийской стены, которую до этого времени прошла одна женщина—заслуженный мастер спорта В.П. Чередова. Третий участник группы, B.C. Ан­дреев,—опытный альпинист, ходивший в горы с 1939 г., один из руководителей спортивной школы «Буревестник».

Третья группа состоит из четырех человек—это Е.А. Будников, который, приехав в горы впервые в 1948 г., выходит на траверс, имея в своем активе четыре восхо­ждения на «пятерки»; Н.М. Семенов—инструктор Домбайского лагеря, опытный восходитель и отличный скалолаз, начавший заниматься альпинизмом в 1946 г., Б. Я- Доро­феев, впервые приехавший в горы в 1946 г., участвовавший В траверсе Ушбы и в других сложных восхождениях. Начальник этой группы — заместитель руководителя тра­верса мастер спорта И.А. Галустов.

Четвертая группа — самая молодая в команде. В нее входят В.А. Гаель, занимающийся альпинизмом с 1948 г. с перерывом на время службы в армии; 23-летний В.Д. Якушкин впервые приехал в горы в 1950 г., а В.И.Соловьев— в 1949 г. Ныне все они квалифицированные восходите­ли. Лишь начальник этой группы, мастер спорта Г.М. Маслов, был представителем «старой гвардии». Эта группа назначается спасательным отрядом команды.

Пятая, замыкающая группа состоит из инструкторов Цейского лагеря М.Ф. Шилкина, В.Я. Соломко, В.С. Рожко. Это молодая дружная команда, совершившая не одно сложное совместное восхождение, а ее начальник—мастер спорта Г.С. Бухаров — по праву считался в последние годы сильнейшим альпинистом Цея.

Наступает вечер 30 июля, в группах все уже собрано и по нескольку раз проверено придирчивыми начальни­ками. Вся команда собирается у костра.

Сегодня—30 июля — исполнилось 50 лет со дня откры­тия II съезда РСДРП, со дня основания нашей славной Коммунистической партии. Ей, этой партии, обязаны мы своей счастливой жизнью, поэтому единодушно решаем посвятить свой траверс, самое лучшее свое спортивное достижение этому замечательному юбилею и дорогому для каждого из нас юбиляру.

Приняв это решение, расходимся для отдыха. Завтра в 6 часов утра выход.


Холодное погожее утро 31 июля. Быстро собираемся, в последний раз проверяем все снаряжение, надеваем рюк­заки, и вот на Безенгийском леднике вытягивается колон­на в 18 человек — редкое для этих мест зрелище. Со сторо­ны можно подумать, что такая колонна выходит в учеб­ный поход, а не на рекордный траверс.

Не зря трудилась группа, забрасывавшая для нас продукты на Гестолу, — теперь вся команда с относительно легкими рюкзаками бодро идет по ледникам, травянистым склонам и осыпям, быстро набирая высоту. Еще нет 3 ча­сов дня, а все уже вышли на перевал Нижний Цаннер, где останавливаемся на первую ночевку.

На следующий день легко траверсируем Ляльвер и оста­навливаемся на ночевку под вершиной Гестолой. После 45 минут подъема утром 2 августа команда собирается у склада продуктов на Гестоле. Григорий Маслов распре­деляет продукты, рюкзаки заметно тяжелеют. Подходит время очередной радиосвязи. С Гестолы на Миссес-Кош слышимость отличная, обмениваемся приветствиями с груп­пой наблюдения.

Спуск на Катынское плато занимает около 3 часов. На плато завтракаем. Солнце сильно печет, но на юге по­являются облака.

Быстро собираемся и начинаем подъем по юго-запад­ному гребню Катын-Тау.

Погода портится мгновенно. К 3 часам дня видимость не далее 20—30 м, сильно метет. Еще через час становится невозможно двигаться, грозовые разряды бьют прямо в гребень. На снегу под скалами ставим палатки, укрепля­ем их ледовыми крючьями.

Молодежная связка Маслова вырубает пещеру, но в дальнейшем все ночевки, даже в самые сильные бури, мы отлично проводили в палатках. Палатка - памирка вполне удовлетворяет условиям Безенги.

К утру 3 августа погода улучшилась, но метет по -прежнему; на расстоянии двух веревок проходим по крутому склону, затем до самой вершины идут сильно заснежен­ные и оледенелые скалы. На этом участке применяем попе­ременную страховку.

С вершины Катын-Тау спускаемся на ледово-снежное плечо с большими карнизами в сторону Катынского пла­то и ледника Безенги. Первая связка выходит на склон, забивается ледовый крюк, на передних зубьях кошек первый быстро проходит на всю веревку и забивает сле­дующий крюк.

Так проходим метров 500, забив около 20 крючьев. На ночевку останавливаемся перед скальной «пилой» на небольшом снежном плато.

В числе нашего снаряжения две лавинные лопаты, незаменимые при устройстве биваков. Лопатой легко ров­нять площадку, вырубать снежные кирпичи для ветро­защитных стенок и т. п. В течение следующего, пятого дня и части шестого преодолеваем гребень, ведущий к западной вершине Джанги-Тау.

Для прохождения первого участка гребня скал сред­ней трудности, где в некоторых местах нужна крючьевая страховка, потребовалось 6—7 часов. За скалами следу­ет ледово-снежный гребень, все время приходится заби­вать ледовые крючья. К идущему первым Е. Будникову от последней связки непрерывно движутся карабины и ле­довые крючья. Основная работа по выбиванию крючьев лежит на М. Шилкине, который делает это четко и быстро, не задерживая движения.

Выход на Западную Джанги-Тау представляет собой участок из 100—150 м довольно трудных скал. Первый поднимается со страховкой через крючья и уступы.

Еще раз используем взаимодействие связок, которое освоили и наши цейские товарищи, впервые участвующие в сборной команде. Темп даже в таких случаях не замед­ляется, к 12 часам выходим на вершину Западной Джан­ги-Тау.

Во второй половине дня видимость ухудшилась до то­го, что мы уже не видим друг друга. Главную Джанги-Тау проходим, не заходя на вершину, где-то рядом край карниза, — двигаться опасно. В 4 часа дня ставим палатки на снежном плато между Главной и Восточной Джан­ги-Тау.

Утром 6 августа хорошая погода. В быстром темпе под­нимаемся на кошках на Восточную Джанги-Тау и пик Шота Руставели. Под пиком пробуем установить радио­связь, но безрезультатно, этот участок Безенгийской сте­ны загорожен ребром Джанги-Тау, и необходимой для на­ших УКВ-станций прямой видимости нет. Большой «жан­дарм» за пиком Руставели проходим уже в сильный буран и снегопад. Кажется невозможным найти правильный путь при такой видимости, но задержки нет, и через 3— 3,5часа мы выходим на гребень за «жандармом». Здесь ночевка на небольшом плато под скалами, хорошо защи­щающими от нашего постоянного спутника—ветра. С это­го плато В.и Е. Абалаковы и А. Гермогенов, проделав траверс от Гестолы, сделали трудный спуск на ледник. Предстоящий участок, один из сложнейших на Безенгий­ской стене, состоит из ряда скальных, сильно заснеженных «жандармов».

С самого утра 7 августа метет, видимость 20—30 м. Весь этот день преодолеваем один за другим «жандармы». Несмотря на скверную погоду, настроение не падает. Фо­тографы даже пытаются запечатлеть наше скалолазание в пургу. На голове Симы Макаровой снежная шапка, ветер бьет в лицо, но не может согнать улыбки. Наши де­вушки переносят все трудности исключительно стойко, а песни Веры Соломко можно услышать на гребне в мину­ты коротких привалов.

В 17 часов останавливаемся на ночевку в снежной ложбине, сразу после «пилы».

8 августа ветер достигает такой силы, что первый в связке ед­ва передвигается, ветер натягивает веревку, как струну. Разыгрался настоящий шторм, двигаться опасно, буря может сбросить с гребня всю связку. Приходится ставить палатки на прежнем месте.

9 августа не принесло улучшения погоды, второй день сидим в заметенных до половины палатках. На капитан­ской палатке трепещет вымпел «Буревестника». Ходим друг к другу «в гости». В прошедшие дни времени для записей в дневник не хватало, и Соловьев наверсты­вает упущенное. Теперь-то он может спокойно описать не только характер маршрута, но и всю нашу жизнь на Безенги.

Утром 10 августа ветер немного утих, хотя по - прежнему метет снег, до боли сечет лица. Проходим ледово-сне­жный гребень Западной Шхары. Перед вершиной новая трудность — оледенелый скальный взлет, проходим его с крючьевой страховкой. Ночевку организуем сразу же за вершиной, спустившись с гребня на юг на расстояние трех веревок.

11 и 12 августа проходим гребень Шхары. Отдельные места невозможно пройти без рубки ступеней.

Движемся ритмично, несмотря на сложность пути и ту­ман. Вечером 12 августа подходим к складу продуктов на Восточной Шхаре. Это весьма кстати, идет уже тринадцатый день траверса. Установили радиосвязь с 3. Крицкой, начальником наблюдательной группы, договорились о встрече на перевале Дыхни-Ауш.

На следующий день в густом тумане начинаем спуск к перевалу.

На гребне происходит радостная встреча с группой грузинских альпинистов под руководством

Д. Оболадзе, в тяжелых условиях прошедших Дых-Тау, пик Пушкина, Мижирги. Впервые на гребне Шхары собирается 23 чело­века. После недолгой беседы расходимся: мы вниз, а они в царство льда и снега Безенгийской стены.

НА ЗАПАДНУЮ МИЖИРГИ

Утром 14 августа на наш бивак под перевалом Дыхни-Ауш пришли все оставшиеся в базовом лагере:

3. Крицкая, Н. Анашкина, врач В. Бердников и радисты Ю. Матронин и Г. Пузарев. Здесь предстояло окончательно опреде­лить, кто пойдет дальше. На общем собрании группа вни­мательно обсудила каждого, и для продолжения траверса до Дых-Тау капитаном команды был утвержден следую­щий состав: К. Кузьмин (начальник), И.А. Галустов, Г.С. Бухаров, Г.М. Семенов, М.Ф. Шилкин, И.Д. Богачев.

После внимательного врачебного осмотра прощаемся с товарищами, и наша шестерка продолжает движение. Гребень Башха-Ауз с нами вместе траверсируют В. Гаель, В. Бердников и Ю. Матронин. Без перерыва идет снег. Путь несложный, легкие скалы чередуются со снежными перемычками. С вершины Башха-Ауз снимаем записки 1937—1939 гг.: с тех пор здесь никто не был. При выходе к перевалу у начала ребра Западной Мижирги на гребне встретили ряд трудных «жандармов». На перевале склад продуктов для дальнейшего пути, крючья, веревка. Отсюда идем в связках по два человека.

16 августа, распрощавшись с группой В. Гаеля, начинаем подъем на Западную Мижирги. Первым идет Галустов, с ним в связке Семенов; вторую связку образуют Кузьмин и Богачев; Бухаров и Шилкин замыкают движение.

Первый скальный участок не представляет больших трудностей, быстро набираем высоту. Весь путь из-за ту­мана и снегопада не просматривается. К 18 часам подходим к отвесному, неприступному на вид «жандарму». На месте бивака находим записку В. Абалакова, оставленную в 1932 г. при попытке восхождения по этому пути.

Весь следующий день сильно метет, идет снег, о лаза­нии по стене не приходится и думать.

Утром 18 августа снегопад временно утихает, мы выхо­дим в путь. Справа от «жандарма» гладкий отвес, пытаемся обойти его слева. Первый участок трудных и оледенелых скал требует большого напряжения. Дальше еще труднее, а главное — велика опасность падения камней; принимаем решение штурмовать «жандарм» в лоб. Первый возможный для подъема участок - вертикальный камин шириной в 30-50 см весь забит натечным льдом; идущему первым капи­тану команды приходится особенно тяжело. Камин на­столько труден, что с рюкзаком даже по уже натянутой веревке пролезть его нельзя. Промежуточный пункт—ма­ленькая наклонная площадка, дальше прямо вверх идет гладкая вертикальная плита. Над нами, на высоте 2,5 м, уходит влево узкая гладкая наклонная полка крутизной в 50°, единственный путь дальше. Чтобы вылезть на эту полку, приходится навесить веревочную петлю — искусст­венную опору для ног.

Первые 4—5 м полки наиболее сложны, через каждый метр приходится забивать крючья и использовать их в ка­честве зацепок. Дальше полка расширяется, винтом охва­тывая «жандарм». Рюкзаки вытаскиваем на веревке.

На прохождение этих двух веревок потребовался весь день; в 19 часов ставим палатки на широкой части полки.

19 августа, хорошо просмотрев с бивака путь по вер­шинной башне, решаем идти по широкому забитому льдом и снегом камину. И. Галустову, идущему здесь первым, приходится забивать ледовые и скальные крючья. Высота башни 150—200 м, лазание трудное, но скалы креп­кие, и крючья держат хорошо; в 3 часа дня мы уже на вершине. Спуск к пику Пушкина занимает около двух часов.

ВОСТОЧНАЯ ДЫХ-ТАУ

За два следующих дня, 20 и 21 августа, преодолеваем трудный гребень от Мижирги до Дых-Тау. Каждый день, на­чиная с 10—11 часов, падает крупа; мы к ней привыкли и не считаем ее проявлением непогоды. При выходе на боль­шой «жандарм» под Восточной Дых-Тау слышим голоса наших товарищей—В. Андреева, 3. Крицкой, Н. Анашкиной, В. Бердникова и В. Б. Соловьева, под руководством А. Турчина поднявшихся на Восточную Дых-Тау, совершая траверс обеих вершин и забрасывая продукты для нашего спуска. Радостная встреча, правда, на расстоянии: пока мы проходим гребень до вершины, друзья оттуда наблю­дают за нами.

Погода резко портится, усиливается ветер, начинается гроза. Приходится, оставив все «железо», срочно спускаться с гребня. Ночуем на снежном северном склоне, метров на 30 ниже гребня; здесь относительно тихо. 22 августа погода сравнительно хорошая. Перед нами поднимается стена Восточной Дых-Тау. После двадцати двух дней траверса трудно решиться на подъем по этой стене, даже на спуск по которой не отваживались до сих пор альпинисты; кажется более благоразумным обойти Восточ­ную Дых-Тау, как это делали предыдущие восходители.

Поднимаемся на гребень и двигаемся вперед; через не­сколько десятков метров гребень упирается в стену вершин­ной башни. Снизу замечен возможный путь, вправо от гребня идет наклонная полка, обрывающаяся на середине стены; на 10—15 м выше идет следующая полка, выводящая под самую вершину. Идущего первым И. Богачева избав­ляем от рюкзака, распределяя груз между остальными. Первые 30 м ему приходится двигаться очень осторожно, наклонная полка заснежена, веревку трудно протаскивать — она идет через несколько карабинов. Площадок для приема товарищей нет, приходится выходить на все 30 м. К счастью, крючья держат хорошо.

Следующие товарищи траверсируют полку по закреп­ленной перильной веревке. Еще 10 м по этой полке и нужно переходить на верхнюю, отделенную от нее вертикальной стеной. Маленькие зацепки расположены здесь вдоль косой полки с чуть отрицательным наклоном, пролезть с рюкзаками вверх невозможно, поэтому рюкзаки вытаскиваем на ве­ревке. Дальше по полке двигаться легко, но в 15 метрах от гребня она обрывается, как бы заводя в тупик.

Спускаемся по веревке вниз метров на семь на крутую плиту и уже с нее - по 20-метровой стенке, нависающей на первых нескольких метрах, выходим на гребень. Еще на длину веревки продвигаемся по нетрудным скалам—и мы на вершине. За час спускаемся на седловину между главной и восточной вершинами Дых-Тау. Подъем на главную Дых-Тау и спуск обратно на седловину занимают около часа, и в 19 часов мы ставим палатки для последней ночевки на высоте 5100 м.

На следующее утро начинаем спуск по снежно-ледовому кулуару, ведущему с седловины на юг. Замечательная кон­струкция кошек с укороченными передними зубьями дает возможность за два часа буквально «сбежать» более чем на 800 м. Дальше «бараньи лбы», ледник, морена, опять лед­ник и, наконец, в 18 часов,качаясь от усталости, нобесконечно счастливые, мы поднимаемся к базовому лагерю, оставленному 24 дня назад. Каждый из нас сделал то, что от него требовалось, и сейчас, поздравляя возвратившуюся шестерку, все с удовольствиемсознают, что это общая победа всей команды, ее дружного коллек­тива, ее техники, ее организованности.

* * *

Траверс завершен! Окончено мероприятие большого спортивного коллектива. Мы проводили его в юбилейный год 30-летия советского альпинизма.

Траверс показал, что серьезных успехов может добиться лишь команда, в которой правильно сочетаются опыт и зна­ния старых кадров с силой, ловкостью и энтузиазмом моло­дежи. При правильной организации восхождения и обеспе­чении надежной страховки всех участников и группы в целом ни вьюга, ни буран, ни мороз, ни густой туман, ни сильное оледенение и заснеженность скал, ни длительная напряженная работа на сравнительно большой высоте, ни любые другие трудности не могут быть непреодолимым пре­пятствием для решения самых сложных спортивных задач, если группа спаяна крепкой дружбой, участники знают друг друга по предыдущим восхождениям и объединены общим стремлением к победе.

В том же году в Безенгийском районе серьезных успехов добилась не только команда «Буревестника». Наши друзья из Грузинского альпийского клуба под руководством Д. Оболадзе совершили при исключительно плохой погоде траверс Дых-Тау—Мижирги—Шхара. Группа Кутаисского комитета по физической культуре и спорту под руковод­ством А. Немсицверидзе, в то время как наша команда уже закончила траверс и ушла вниз, проделала замечательный маршрут, поднявшись с севера на Дых-Тау и совершив затем траверс до Западной Мижирги.

Эти восхождения, проведенные в юбилейном году только в Безенгийском районе, вселяли уверенность в том, что наша талантливая альпинистская молодежь в ближайшие годы сумеет добиться еще более значительных успехов как при прохождении технически сложных маршрутов, так и в борьбе за высочайшие вершины.






ЕЖЕГОДНИК СОВЕТСКОГО АЛЬПИНИЗМА "ПОБЕЖДЕННЫЕ ВЕРШИНЫ", ГОД 1954 (вып.1957)

К. К. КУЗЬМИН, И. Д. БОГАЧЕВ

24 ДНЯ

НА ПЯТИТЫСЯЧНИКАХ КАВКАЗА


Источник: http://www.alpinoid.com

Комментарии (1)

Всего: 1 комментарий
  
#1 | Анатолий »» | 28.05.2014 13:04
  
2
Автор фотографии Голубев Михаил.




Автор фото fl1983.ya.ru

Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
 
© climbing.ru 2012 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
Экстремальный портал VVV.RU ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU