Записки альпиниста.

Обычное восхождение
Мы идем на штурм вершины. Лямки рюкзаков врезались в плечи. Медленно, как бы с ленцой, шаг за шагом взбираемся все выше и выше. Кровь стучит в голове. От пота набухли брови. Он стекает струйками мимо ушей и собирается под подбородком. Крупные капли щекочут нос, иногда попадают через губы в рот. Перед глазами то появляется, то исчеза­ет окованный ботинок впереди идущего товарища.
Небольшая задержка на неудобном участке, оценивающий взгляд наверх, и снова медленно и упрямо - все выше и вы­ше. В уме повторяются по нескольку раз какие-то случайные фразы, строчки стихов, и картины почти без связи меняются одна за другой.

Печет беспощадно горное солнце, от которого слезает ко­жа со лба, носа и ушей. Дунет прохладный горный ветерок, подсушит пот на лице, вызовет чувство облегчения, но снова наваливаются жара и тяжесть. Та­кая часть пути к вершинам называется подходом.

Нас четверо. На языке наших товарищей, начальства аль­пинистского лагеря и спасательной службы, мы группа с на­именованием вершины, на которую идем. За нашими плечами определенный навык походов; рюкзак у нас уложен так, что консервная банка или зуб стальной кошки не упираются в спину. Лежит рюкзак на спине удобно, а не свисает ниже поясни­цы. Ледоруб в руке не мешает, ботинок не трет, и в рюкзаке лежит все самое нужное для дела.

Тропинка змеится вверх по скалам и зарослям рододендронов. На удобном участке — короткий привал. Кто сбросил на зем­лю рюкзак и разминает затекшие плечи, а кто отдыхает, ле­жа на земле прямо с рюкзаком, забросив ноги на воткнутый в землю ледоруб. От снятой нагрузки сердце бьется учащен­нее, и нужно усилие, чтобы сказать слово.

Отдыхая, смотрим на горы. В синь неба, где кружат большие птицы, уходят скальные гиганты. Сверкает белизной своих снежных полей двуглавый Эльбрус. Из цир­ков по ущельям сползают ледники, давая начало стремитель­ным горным рекам, которые, промчавшись по альпийским лугам и чернолесью, белыми нитями выкатываются в до­лины.

Воображение рисует огненное прошлое Земли. Чудовищ­ные толчки. Смертельная схватка двух стихий, когда воду сменяла твердь с испепеляющим дыханием вулканов, и от конвульсий земли рождались складки, которые сейчас засты­ли в величественном безмолвии.

Стрелка часов неумолимо отсчитала десять минут. Все встали. Мокрый рюкзак холодит спину. Заныли плечи. Лег­кая боль в ногах чувствуется до тех пор, пока втянешься в обычный темп движения.

Есть скрытая радость в самом процессе этого труда, кото­рая приходит с годами тренировок, когда рюкзак становится привычной необходимостью. В согласном ритме идут работа сердца, движение и дыхание. Так от привала к привалу - все вверх и вверх. Однообразие подъема и тишина временами на­рушаются криком горных индеек - уларов. Потревоженные нашим вторжением в их владения, они срываются со склонов и, про­летев небольшое расстояние, быстро убегают, скрываясь меж­ду камнями. Бывают в горах и более знаменательные встречи. Однажды при подъеме на одну из вершин Дигории мы столк­нулись нос к носу с турами. В стаде были маленькие, и мы смогли относительно долго любоваться этими быстрыми и грациозными живот­ными.

Солнце краем цепляется за гребень: по времени уже пора стано­виться на бивак. Вот и удобная площадка для палатки. Сня­ты рюкзаки. В теле легкость, а на плечах будто выросли крылья. Мокрые ковбойки, стельки, шерстяные носки и ботинки быст­ро раскинуты по камням, чтобы успели посушиться на косых, но еще жарких лучах заходящего солнца. Одеваем сви­тера, так как стоит солнцу уйти за хребет - сразу становится холодно.

Подобные ночевки составляют одну из прелестей в заня­тии альпинизмом. Густая зеленая трава. Альпийские цветы, которые складывают свои лепестки после захода солнца. Не­далеко протекает ручеек. Устанавливаем палатку. Уютно жужжит примус. Расстилаем пуховые спальные мешки на дне палатки, рассовываем по ее карманам фонарики, фотоаппара­ты и очки. Укладываем продукты и вещи так, чтобы еще в темноте можно было легко и быстро свернуть наш бивак. Пока готовится ужин и достаточно светло, мы, согласно опи­санию и зарисовкам, осматриваем предстоящий маршрут.

Прямо перед нами высится скальная стена, по которой идет путь к вершине. Начало маршрута — снежно-ледовый желоб, или кулуар, внизу довольно широкий, а затем сужи­вающийся на большой высоте. Подъем по кулуару очень заманчив, так как позволяет быстро набирать высоту, но нуж­но успеть проскочить хотя бы половину его рано утром. Сто­ит солнцу осветить верхнюю часть стены, как по ней начина­ют сыпаться вытаявшие из снега и льда камешки, камни, «чемоданы» и «сундуки», названные так в зависимости от размеров камня.

Темнеет в горах быстро. Здесь очень резкий переход от света к темноте.

Тишина. Только снизу, из ущелья, то усиливаясь, то зати­хая, доносится далекий шум горной реки. Мерцают огоньки альпинистских баз. Там после дня учебных занятий сейчас танцуют, чи­тают или, собравшись в палатке, поют песни. Там наши то­варищи, готовые в любых условиях прийти на помощь тем, кто в горах. Это необходимость и традиция.

«Помнишь, товарищ, белые снега, стройный лес Баксана, блиндажи врага»,— поется в альпинистской песне военных лет. Старшее поколение альпинистов, спаянное дружбой, лю­бовью к Родине, билось насмерть за эти горы и сбросило флаги со свастикой с их вершин.

Резкие очертания скал. По небу совсем рядом черные с бе­лой каймой то причудливые, то зловещие проносятся облака. Что ждет нас завтра?

Плотный ужин, и вот мы уже лежим в палатке, с наслаж­дением вытянувшись в спальных мешках.

Половина четвертого. Голос руководителя группы и свет фонарика. Нет особого желания вылезти сразу на холод из теплого спальника. Крыша палатки изнутри отпотела, и прикосновение к ней вызывает неприятные ощущения. За счет товарищей, которые спали посередине, а на следующую ночь должны спать по краям, есть шанс несколько минут по­быть в мешке.

Надеваем штормовые костюмы, высокогорные ботинки и один за другим вылезаем из палатки. Небо звездное, а это значит, что ожидается хорошая погода. Зябко и как-то не по себе. Укладываем рюкзаки и складываем палатку. Легкий завтрак из бутербродов с несколькими глотками горячего ко­фе, который кажется горьким. Рюкзаки на плечах, ледорубы под рукой, и мы вслед за руководителем группы цепочкой вытягиваемся по направлению к кулуару. Идем в темноте наощупь. Сухость во рту и слабость, пока не разогреешься. Вот и кулуар. Пристегиваем ботинки кошки и, опираясь на ледо­руб, начинаем подъем по смерзшемуся снегу. Ходить на кош­ках, особенно вверх по крутому снегу, довольно трудно. Быстро уста­ют ноги, и отдыхать приходится чаще.

Светает. На шероховатой поверхности снега иногда попа­даются бабочки, какие-то козявки и даже мелкие птицы, вмерзшие в нее.

Застигнутые непогодой при перелете через горную гряду из одной долины в другую, они выбиваются из сил и гибнут, не выдержав борьбы с разбушевавшейся стихией. Страшны горы в непогоду с ураганными ветрами, снегопадами, лавина­ми, туманами и грозами.

Гроза в горах — удивительнейшее явление. Меня угоразди­ло попасть в нее в той же Дигории при спуске с вершины Нахажбита. Грозовая туча окутала нас темнотой неожиданно, но недалеко от палатки. Статическое электричество зеленова­то-голубым пламенем стало стекать с мокрых штормовок. Во­лосы, выбившиеся из-под капюшона, становились дыбом. При попытке закрыть ладонью лицо искра проскакивала из паль­ца в нос.

Мы ставили палатку, используя в качестве стойки связан­ные ледорубы. Сталь ледорубов гудела, и со штычка верхнего ледоруба с жужжанием змеился коронный разряд. Пришлось отбросить ледорубы в сторону. Вместо грома, который обыч­но слышен внизу, здесь раздавался сильный треск. Глаза, ос­лепленные вспышкой, не могли видеть в течение долгих ми­нут. Вместо снега шла густая крупа. Спутница по связке за­лезла в поваленную палатку, а затем ее примеру последовал и я. Разряды били по отриконенным ботинкам. Нас стало заваливать крупой. Дружно становясь на четвереньки, мы сваливали снег с крыши палатки и тем спасались от удушья.

Гроза исчезла так же внезапно, как и пришла. Вторая связка нашей группы «любовалась» грозой, сидя в трещине ледника. Зато не каждый человек может похвастаться, что видел радугу под ногами или звезды среди белого дня, глядя вверх из крутого кулуара, как из глубокого колодца.

К восходу солнца выходим на скалы. Прячем кошки и ледорубы в рюкзаки, чтобы не мешали при дви­жении по скалам, и попарно связываемся веревками. Скалы холодные, и пальцы мерзнут. Легкие участки перемежаются с трудными, связки работают четко и дружно. Вдруг крик: «Камень!» Быстро прячем головы под укрывающие неровности скалы. При солидном размере камня не поможет и каска. Прочиркал по скалам камень, сброшенный неосторожной ногой одного из товарищей, идущей впереди связки. Я повернулся. Что-то прохладное и мягкое коснулось моего подбородка, заставив отстранить голову. Из расщелины скалы торчал цветок. «Ка­кой прихотливый случай занес семя растения на такую вы­соту?» Приходится только удивляться силе жизни.

Перед нами самый трудный, ключевой участок маршрута. Звенит забиваемый в трещину скальный стальной крюк. Мы терпеливо ждем, укрывшись в безопасном от камней месте. Мимо нас с резкими криками проносятся альпийские галки, черные и блестящие, с желтыми носами. Они опускаются ниже, на то место, где мы только что отдыхали, подбирают колбас­ные шкурки, хлебные крошки и, обшарив все кругом, плани­руют за скалы.

Слева от нас кулуар. По нему с жужжанием начинают лететь камни. Нам они сейчас не опасны. Можно на­блюдать как, ударившись о выступ скалы, камень отскаки­вает, оставляя белесый след удара и своеобразный серный запах, бьется ниже и исчезает в пропасти. Недалеко от нас между скалами небольшой снежник. Стайка птичек шеренгой плано­мерно обследует его. Сначала все идут головками вниз, затем смещаются в сторону и идут вверх, продолжая клевать напра­во и налево. Для этих пичуг снежник — естественный холодиль­ник, где хранятся замороженные насекомые.

Солнце уже осветило участок скал, где мы находимся, и становится тепло. Я, спугнув птичек, подбираюсь к краю снежника, и внимательно разглядываю снег. В размякшем от лучей солнца снеге кипит жизнь. Маленькие черные живые существа то появляются, то снова исчезают между его кристалла­ми. Спешит куда-то серенький ажурный паучок. Они только кажутся мертвыми, эти вечные снега и обледенелые скалы.

Приходит черед и нашей связке выходить вперед. Нам не­обходимо пересечь кулуар в верхней части, чтобы попасть на другую сторону, где путь по скалам более легкий. В кулу­аре лед. Мой друг организует страховку через уступ. Вторая связка ведет наблюдение за кулуаром, чтобы вовремя предуп­редить меня в случае падения камня. Я подхожу к краю, на­мечаю на той стороне место, где будет удобный выход на ска­лы, и начинаю рубить ступени во льду, с опаской поглядывая наверх. Пересечь нужно метров пять. Делаю по ступенькам первые шаги. Под ногами несколько сот метров ледяного ко­ридора. Почти каждому известно чувство, когда, высунув­шись из окна многоэтажного дома, задаешься мыслью о воз­можном падении, и нервный ток передается куда-то в ноги. Это лишь начало. Через несколько минут я с нервной весе­лостью рублю ступени наискось вверх, и вот уже кулуар по­зади. По натянутой веревке движется вторая связка, уходя вперед, а я принимаю своего товарища. Еще несколько часов работы, и наша группа к всеобщей радости выходит на гре­бень, ведущий к вершине. Гребень несложен, но уже дает себя знать усталость от двенадцатичасовой работы на скалах и льду.

Связка за связкой выходим к долгожданной цели. Мы на вершине! До самого горизонта в легкой дымке цепи гор. Ка­кая радость для тех, кого манят дали! От Черного моря до Каспия замер этот гранитный шторм с девятым валом — Главным Кавказским хребтом.

Теплый Домбай, обжитой Центральный Кавказ, грозный Безенги, пустынная Дигория и суровый Цей — дорогие сердцу альпинистские районы Кавказа. Жаль, что с набором вершин и разрядов нас меньше восхищают картины горной природы, и мы теряем чувство восторга.

Нам повезло. Погода прекрасная, и мы избежали вынужденной ночевки на жестком, каменистом ложе в неудобных позах. Читаем записку предыдущих восходителей. В ней значится, что группа значкистов альплагеря «Шхельда» в составе пяти человек и одного инструктора совершила восхождение на эту вершину за несколько дней до нас по более легкому маршруту. В бан­ке, где лежала записка, пять конфет — знак внимания к не­знакомым последователям. Оставляем свою записку. Ребята делают снимки. Пора вниз. Спуск с вер­шины нетруден, и можно идти без связок. В душе радость удачного восхождения и желание попасть в лагерь сегодня к ужину.

Мы быстро спускаемся вниз по снежникам и мелким осы­пям, стараясь побыстрее выйти на травянистые склоны и тро­пинку, ведущую в лагерь. Поздно. Темнота накрывает нас с неумолимой скоростью. Под ногами трава, но впереди уже ничего не видно. Ноги дрожат от усталости. Двигаться дальше по крутым травянистым склонам небезопасно. Руководитель предлагает стать на бивак. Ребята молчат: досадно и обидно, что почти перед нами лагерь с горячим душем, столо­вой и развлечениями. Я энергично доказываю, что могу най­ти тропинку в кромешной тьме с закрытыми глазами. Сни­маю рюкзак, но, порыскав фонариком по склонам, вынуж­ден признать, что тропинку мне обнаружить не удалось. Па­латку не ставим. Найдя более пологое место, расстилаем ее прямо на склоне и укладываемся в спальные мешки. Ноет усталое тело. Проходит перед глазами пройденный за день маршрут.

Воздух чист и прохладен. Из черной разверзшейся над на­ми пропасти неба льют свой свет мириады далеких звезд. Луна еще не вышла, но хребты гор уже купаются в ее блед­ном серебристом свете. Белоснежная грудь Эльбруса, рога Ушбы, башни Шхельды и похожая на голову гигантского сло­на вершина Бжедух. К ним приходят альпинисты — романтики гор, мужественные и верные товарищи. Здесь победа одно­го — это победа всех и победа всех — победа каждого. Есть две стихии на земле, которые выходят за грань обычного и поражают воображение человека своей мощью и простором. Это море и горы. Люди моря находятся в лучшем положении. Их любовь к водной стихии совмещается с полезной деятель­ностью, но, несмотря на кажущуюся бесполезность, горы да­ют возможность ярко почувствовать все, чем сильна и пре­красна жизнь: трудность борьбы и радость победы, величе­ственную красоту родной природы, надежную дружбу.

Ясное утро. Перед нами, как умытые, стоят снежные вер­шины. Из-под палатки, на которой мы лежим, уходит вниз едва заметная тропинка, ведущая в лагерь.

http://www.alpinoid.com/blog/voshojdenie.52.aspx