Памир показал нашим альпинистам "небо в алмазах"

Новороссийский альпинист и скалолаз Николай Синюшин поднялся на очередной шеститысячник. Восхождение на китайский Памир в районе Музтаг-Ата стало тренировкой перед более крутой горой-восьмитысячником в Непале. Будущим личным рекордом Николай планирует завершить альпинистскую деятельность.
— Николай, почему вы решили завязать с восхождениями? Что-то случилось в горах? Я знаю, что альпинисты получают определённые мистические знаки: идти или не идти в горы. У вас тоже было нечто подобное?
— Не верю в мистические знаки судьбы, потому что очень рациональный человек. Вижу: стал стареть, уже исполнилось 46 лет. На сложные маршруты ходить тяжело, на лёгкие — не интересно. И вообще, в горах со мной стали происходить всякие происшествия, стал «ломаться». Вот и решил: пора завершать спортивную карьеру.

— У вас за спиной пик Коммунизма, пик Кожевниковой и семитысячник Кошкулак. Почему в этот раз понесло на шеститысячник? Почему сыграли на понижение?
— Это тренировка! Мы готовимся покорить восьмитысячник — Чо Ойу в Непале. На такой высоте я лично еще не был. Чтобы взойти на такую гору, человек должен акклиматизироваться. Как сказал Андрей Лебедев, известный горный турист, у организма должна быть «зарубка», что ты спал на шести- и семитысячнике. Так вот китайский Памир, район Лунных гор, был подготовкой к более серьезному восхождению. Кроме всего прочего, там проходил чемпионат России, мы тоже хотели поучаствовать.
— Кто был кроме вас, что за спортсмены?
— Пошли вчетвером: это горный спасатель Максим Панков, сейчас работающий на Красной Поляне, мой друг и товарищ Павел Добринский и руководитель этой экспедиции, вице-президент московской федерации альпинизма Михаил Волков. Вообще-то, на Памире мы уже бывали, но в южной его части, в Музтаг-Ате, Лунных горах (это северный район Китая) — нет.

— Знаю, что каждый спортсмен по-своему готовится к опасной экспедиции. У вас, Николай, какие личные секреты подготовки?
— Действительно, каждый спортсмен готовится по-своему. Миша Волков, например, очень много бегает, играет в футбол, практикует лыжный кросс. В общей сложности у него шесть тренировок в неделю.

У меня же в основном скалолазание. Дело в том, что в команде моя роль — особая. Я — лидер, забойник, прокладываю путь остальным. Если я плохо сделаю «станцию» — улетим все вместе. Я организую страховку — и свою, и команды. Ответственность огромная, но есть и преимущества — я иду без рюкзака!

— Слышала, что сейчас в моде «лайт-стиль» в скалолазании и альпинизме. Вы какой практикуете?
— Как раз-таки облегченный стиль, он, действительно, очень популярен в мире! Раньше повсеместно практиковалась осадная техника с установкой промежуточных лагерей. Люди тянули на себе палатки, кислородные баллоны, веревки, еду, делали массу ходок туда и обратно. Прямо настоящий троллейбус! Сейчас альпинисты по горам бегают, а не ходят навьюченными, как верблюды! Сейчас уже не надо возвращаться в базовый лагерь. Просто идешь в гору без «осады».
Это более продвинутый стиль. С осадной техникой и дурак в горы сходит!

— Но это же очень опасно! Оказаться высоко в горах, без базового лагеря. Без дополнительных кислородных баллонов, еды, медицинской помощи! Как это?
— Действительно, в «лайт-стиле» надежда только на себя, а не на базу. На пике Коммунизма, например, до ближайшего населенного пункта, где бы нам могли в случае чего оказать помощь или просто накормить — идти семь суток. И вот представьте: после восхождения у нас из еды — только кипяток. Надежда — только на вертолет, который мы каким-то чудом все-таки вызвали. Хотя на телефоне оставалась одна «палка».

— Что произошло с вами на последнем шеститысячнике? Я знаю, что без происшествий все-таки не обошлось.
— На тренировочную гору мы сходили легко. Я сорвал всего лишь одну лавину перед самым верхом. Но, слава Богу, мы все удержались.

Опасным оказалось основное восхождение на Памир. Как потом выяснилось, восхождение пришлось на три самых теплых дня года. Лед в горах стал таять, текло много воды из всех щелей. За три-четыре дня мы должны были выскочить на вершину. Это был этап пути — когда мы не шли, а уже лезли по скалам. Даже ночевать пришлось сидя. То есть палатку ставить было негде. Мы просто вырубали во льду наседочку, забивали крючья, обвязывались веревками, натягивали на себя, как чулок, палатку и так спали.

Пару раз мы выбивали пылевую лавину, но они оказались безопасными. На склоне нас накрыло камнепадом. Вот это было страшно: «все небо в алмазах!» В таких ситуация деваться некуда. Просто прячешь голову под рюкзак. В меня попал камень размером 20 на 30 сантиметров. Просто перерубило кость правой руки в сантиметре от локтевого сустава. А Максу Панкову поломало ногу.

— Подобные ситуации в горах бывают фатальными. Как вы спасались?
— Пришлось ждать до вечера: двигаться в условиях постоянного камнепада было опасно. Дело в том, что в теплые дни ледяные верхушки тают, начинают рушиться, съезжают серьезные куски льда, которые за собой тащат камнепад. Нужно было дождаться конца дня, чтоб горы опять сковало льдом. После 16.00 мы стали спускаться. Это выглядело так: Миша тащит Макса, а их обоих тащит Добринский. Потом спускаюсь я. Таким образом мы «отваливали» всю ночь. За полтора дня прошли половину нашего маршрута.

— Как вы там не погибли от боли?
— От болевого шока спасали таблетки Новалиса. Правда, их приходилось пить по пять штук через каждые три часа. Сильной боли я не чувствовал, было только неприятно, как сломанная кость скребла. Потом выяснилось, что еще и в ноге дырка. Рана кровила, но в тех условиях я просто не обращал на это внимание. В результате мы набрели на таджиков, которые за деньги спускали на мотоциклах туристов вниз. Пришлось воспользоваться их помощью за 100 долларов с человека. Но внизу нас ждал другой сюрприз: из-за таяния льдов долину затопило, и китайская армия не разрешала штурмовать реку. Еще три дня мы ждали, пока взорвут русло, чтобы спустить воду с долины.

— Гангрена хоть не началась?
— Слава Богу! В местном госпитале мне сшили руку. Для начала. А операцию сделали только спустя пятнадцать дней. В Рязани! Максу загипсовали ногу. Он даже в Китае успел походить на костылях. Кстати, для альпинизма Макс очень быстро восстановился и уже недавно ездил в горы тестировать коленку. А вот у меня рука до сих пор не сгибается. Но я ее упорно восстанавливаю.

— И это происшествие не отбило у вас охоту идти еще выше — на восьмитысячник? В Непале ведь покруче будет!
— Пока планирую! Вообще-то, я и раньше сильно травмировался — на Ушбе (Северный Кавказ) улетел в трещину в горе. Порвал три связки, пришлось делать две операции на коленке, чтобы начать хоть как-то ходить. Альпинизм — это опасная и предсказуемая игра со смертью.

— Говорят, что с горами происходят какие-то изменения. Там стало гораздо опасней. Вы это тоже заметили?
— Действительно, сейчас горы очень разрушенные. У меня был перерыв в скалолазании, и я эти изменения заметил. Такое ощущение, что ледники интенсивней испаряются, горы разрушаются и осыпаются.

На самом деле это замечают и ученые, пеняя на глобальное потепление. В Австрии и Германии, например, ледники уже покрывают пленкой, чтобы не испарялась вода. Многие знаменитые ледники попросту исчезли! Например, на Кавказе в районе Безенги исчезла целая ледниковая «лапа».

— Так когда ждать очередное восхождение новороссийца Николая Синюшина?
— Либо в этом, либо в следующем году. Ведь на крутые горы, типа Эвереста, тоже существует очередь! Причем за восхождение на звёздные вершины нужно платить деньги. И немалые. Например, право восхождения на семитысячник стоит 4000 долларов с команды. И, наверное, это правильно. Люди, хотите почувствовать себя крутыми — платите!

Мария АНАНЬЕВА "Новороссийский рабочий"

Комментарии

Комментарии не найдены ...
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
 
© climbing.ru 2012 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
Экстремальный портал VVV.RU ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU