Думаю, для большинства женщин характерно отступать: интервью с Линн Хилл

одна из икон мирового скалолазания расскажет нам о своем отношении к современному скалолазанию; о месте женщин в этом экстремальном спорте; о том, что изменилось, и что следует изменить…

Автор Энди МакКью (Andy McCue)

С самых первых шагов в скалолазании, сделанных вместе с братом, сестрой и ее бойфрендом в далеком 1975 году, Линн Хилл влюбилась в скалы и стала не только наиболее выдающейся женщиной-скалолазом своего поколения, но и одним из лучших спортсменов того времени. Венец ее карьеры – революционный первопроход чистым лазанием маршрута The Nose на Эль Капитане в Йосемитах в 1993 году, на который Линн потратила более четырех дней, взяв ключи на веревках Changing Corners (8b+ — прим. переводчика) и The Great Roof (8а+ — прим. переводчика), ранее не поддававшихся попыткам других скалолазов. Через год после рекорда Хилл возвращается, чтобы пробежать тот же маршрут за один день. Несмотря на многочисленные усилия некоторых ведущих скалолазов мира, это достижение смогли повторить лишь спустя 10 лет.

В конце 70-х начале 80-х Линн Хилл вместе с Джоном Лонгом и другими ребятами из йосемитовской тусовки Camp 4 скалолазит по всему США, а затем едет в Европу, где в 1986 году входит в мир соревнований на искусственном рельефе (находящийся на тот момент в зародышевом состоянии). Ей было завоевано более 30 международных титулов, включая пять побед на Arco Rock Master.

Кроме того, Линн рискнула попасть на ТВ, приняв участие и победив в популярном американском шоу “Survival of the Fittest”. Сегодня в возрасте 50 лет, Линн проживает в г.Боулдер, штат Колорадо. Она — мать одиночка, воспитывающая восьмилетнего Оуэна, активист по защите окружающей среды, писатель, лектор, гид и тренер, представитель компании Patagonia (специализирующейся на выпуске продукции для активного отдыха и спорта). При этом любовь Хилл к скалолазанию до сих пор не остыла.

Линн Хилл на маршруте The Nose
Оглядываясь назад, скажи – какое твое самое живое воспоминание о прохождении The Nose в 1993 году?

Для меня переломным моментом маршрута стал участок над Camp 6 — Changing Corners, возможно, потому, что там я срывалась три раза. В начале веревки на последней попытке у меня соскользнула нога, и вот в такие моменты замечаешь, как на помощь приходит разум — ты либо продолжаешь дальше, либо психологически сдаешься, что совсем не трудно, когда висишь на высоте 2500 футов над землей — настоящее скалолазание на грани. Но, должна сказать, для меня была очень важна вера в то, что так задумано судьбой и что это надо преодолеть ради достижения более высоких целей. Я считала, мы были способны в скалолазании на большее, и для женщины в этом спорте нет ничего невозможного, что также двигало мной, потому как в истории Йосемитов подобных примеров для подражания было не так то и много. У меня был один кумир – скалолазка Беверли Джонсон (Beverley Johnson), и еще пара парней, но, думаю, для представительниц женского пола очень важно иметь кумира, чьи результаты вполне реально достичь, так как нами двигает разум и вера. Без примера для подражания у вас еще меньше причин надеяться на то, что вы справитесь с трудностями. Я поняла, что пройти The Nose можно при наличии навыков и мотивации, которыми я обладала, поэтому мне оставалось очень, очень постараться.

Тебя все еще восхищает, как каждое поколение скалолазов раздвигает границы возможного, особенно на скалах типа Эль Кап, например, Томми Колдвелл (Tommy Caldwell)?

Когда я говорила, что заглядывая в будущее, вижу, как люди разогреваются на 5.13 (7с+ — прим. переводчика), что в мои дни было практически максимумом, я просто подразумевала размеры зацеп, которые берутся, и считала, что спортсмены, естественно, смогут это сделать. Поэтому, наконец то, сейчас мы наблюдаем, как пророчество воплощается в жизнь, и я бы сказала, это во многом связано не только с психологическим преимуществом, которое дает осознание выполнимости той или иной вещи, а также того, что это уже делалось до тебя, но и с фактической доступностью тренировочного процесса. Сегодня скалолазные стенды есть повсюду, и, положа руку на сердце, если хотите стать сильнее физически, они дадут больше эффекта, чем скалы, что особенно заметно сравни мы современное положение вещей с временами моей молодости — трэд не очень хорош с точки зрения фитнеса, потому что лазая в этом стиле, в первую очередь работает голова. Это было неплохо, для меня – отличная база, но нельзя не отметить, что в наши дни скалолазание стало больше походить на традиционный вид спорта, в котором люди приближаются к такому уровню его развития, когда динамика роста почти отсутствует или он очень незначителен. Появляется более качественное питание и ряд других факторов, позволяющих показывать лучшие результаты; поддержка со стороны также становится больше.

Что нового ты ждешь от скалолазания в следующей декаде — профессиональный подход и деньги?

За прошедшие годы я заметила разделение скалолазания на отдельные виды. Это становится тенденцией, например, боулдерингисты лазают только боулдеры. Если ты спринтер, то понять почему не бегаешь марафон легче, так как эти два вида бега очень сильно отличаются друг от друга. Подобное разделение обуславливается настолько высоким уровнем в скалолазании, что просто невозможно тренироваться для всего сразу – такие тренировки пойдут лишь во вред.

Это утверждение будет верным и при сравнении пластика со скалами. Выступая на соревнованиях, имеешь дело с искусственными зацепами, следовательно, в этом направлении и двигается скалолазание; я бы сказала, сейчас происходит некое отделение спорта от той культуры и стиля жизни, с которых я начинала, даже больше – не некое, а полное отделение. Не то что бы я была против искусственного рельефа, нет, я считаю, что это весело, социально обобщает, эффективно и как мать я это ценю — хожу в зал и чувствую себя отлично, так как не стою на месте; скалолазание стало частью моей медитации и терапии. Просто я вижу, что скалолазание разветвляется, вижу больше его разновидностей.

Деньги в нашем спорте? Скалолазание никогда не станет похожим на теннис или футбол, потому что, скалолазы — другой тип спортсменов; его популярность будет расти, так как это фантастический спорт, который привлекает многих, но ценности мейнстрима, он, как таковые, не включает, хотя дело к этому идет.

Изменилось ли твое отношение к скалолазанию, после того как ты стала матерью?

А как же. Но скажу, что я никогда не была безрассудной, никогда не рисковала понапрасну. По натуре я человек, научившийся справляться с риском, поэтому знаю, что скалолазание может быть опасным, что некоторые вещи в нем предусмотреть невозможно. Вот почему я не ищу риск, а управляю им.

Будучи матерью, я, естественно, не поеду туда, где, на мой взгляд, может быть опасно. Но даже тогда остается некий элемент риска, который приходится принимать, и который делает нас счастливым, в гармонии с самим собой. Без него невозможно достичь совершенства, поэтому в том, чтобы немного рискнуть, нет ничего плохого.

Быть матерью, к тому же матерью-одиночкой – это нечто совершенно особенное – ты все время занят, решаешь многочисленные вопросы. Мой подход к жизни сейчас отличается от тех времен, когда я участвовала в соревнованиях, отличается от вашего. В прошлом у меня было свободное время и выходные на то, чтобы учиться французскому и итальянскому – т.е. на саморазвитие, сейчас такую роскошь я не могу себе позволить. Я стала относиться ко времени иначе, вот почему для меня так важно эффективно заниматься скалолазанием.

Как бы ты описала свою работу, доведись указывать ее в резюме?

Итак, я по-прежнему представляю в скалолазании компанию Patagonia, а значит, делаю для нее многое – от консультаций до устных выступлений в клубах, где требуется вдохновить молодых женщин; также я пишу – журналы заинтересованы в моих статьях, следовательно, я получаю множество запросов от самых разных людей, outdoor-организаций. А еще я сертифицированный инструктор по скалолазанию (сертификат AMGA – American Mountain Guides Association – Американской Ассоциации Горных Гидов – прим. переводчика), работаю с дизайнерами Patagonia – и это только малая часть того, чем я занимаюсь.

Я работаю в сфере защиты окружающей среды: недавно власти г. Боулдер решили взять в свои руки энергоснабжение города, чтобы противостоять монополистической корпорации. Xcel Energy потратила миллион долларов пытаясь добиться своего, однако люди вроде нас взвалили это нелегкое дело на себя, заявив что мы справимся лучше: на нас не давит груз инвесторов, вкладывающих деньги в уголь, который не так то уж и хорош. Нам нужно найти другое решение. С точки зрения изменения подобной политики поведения можно сделать куда больше — постараться снизить уровень монополии корпораций, ведь сама идея, что корпорация имеет права личности – ошибочна, так как в этом случае, при наличии сильной политической власти, корпорации не несут никакой социальной ответственности. Вся их ответственность – снабжать деньгами акционеров. Даже если это делается за счет населения или окружающей среды, по закону, корпорации вольны делать все что угодно, лишь бы заработать побольше денег. Такой подход к делу нужно исправить, думаю, в будущем я иногда буду выступать в роли спикера от имени защитников окружающей среды и населения.

Так что на описание моей работы уйдет довольно много времени. Плюс, если ты мать – именно ты тратишь на это свои деньги, а не наоборот.

Как ты думаешь, сейчас женщинам легче или труднее занимать топовое положение в спорте и индустрии, в которых, по существу, продолжают доминировать мужчины?

Нет, дело не в половом разделении, просто сейчас появилось больше сильных спортсменок, а соответственно, тяжелее конкурировать. Но, думаю с точки зрения спонсорства, женщины по-прежнему востребованы. Если ты сильная скалолазка, то спонсоры возьмут тебя под свое крыло, но также будет сложнее противостоять конкурентам. Однако при большой конкуренции всегда сложнее побеждать, а количество хороших скалолазов в наши дни очень велико. Мне было легче, так как будучи первой, я была одной из немногих женщин, которые лазили почти на уровне лучших скалолазов-мужчин; бок о бок со многими из них я сделала ряд первопроходов. Но, думаю, для большинства женщин характерно отступать, позволяя мужчинам доминировать.

Как ты считаешь, уступает ли сегодня дух приключений и вызова, характерный для трэда, место чистому фитнесу на пробитых известняках и боулдерингу?

И в наши дни найти приключения можно, просто сделать это стало сложнее — многое из доступного уже сделано, а у большинства нет времени или денег на то, чтобы рвануть в неисследованные удаленные скалолазные районы в поисках приключений, которые мы могли найти по месту. Отсюда вытекает еще одно объяснение, почему скалолазание становиться более спортивным – сегодня в мире столько скалолазных стендов, что люди могут посещать их так часто, как им позволяет график или тело. Думаю, подобное развитие спорта – нормальное явление. В прошлом, говоря, что спортсмены будут разогреваться на маршрутах категории 5.13, я имела ввиду, что для атлетов, целыми днями занимающимися только скалолазанием, в этом не будет ничего сложного. Это было тяжело чисто психологически, так как мы не знали — возможно ли это или нет, да и на деле это было довольно опасно, ведь у нас не было современного страховочного снаряжения.

Хотела бы ты увидеть скалолазание в программе Олимпийских игр? Сказалось бы это положительно на популяризации «спорта»?

Первые соревнования были не очень хорошо организованы, их формат был самой сложной частью – как определить кто лучший? Что мы оцениваем? Я думаю это и сейчас довольно непросто, так как по-прежнему нет единого формата проведения соревнований на сложность. Все зависит от того, кто накручивает маршрут и каков его стиль. Я общалась с постановщиками трасс Чемпионата мира здесь в Боулдере (штат Колорадо) и они рассказали, что американские маршруты — очень требовательны к физическим данным спортсмена, у них длинные перехваты, но при этом трассы не очень сложные. А вот на итальянских соревнованиях Arco Rock Master в фаворитах ребята вроде Рамона [Julian Puigblanquehe], побеждавшего здесь раз шесть или семь, потому, что они используют больше мизеров и не крутят маршруты, дискриминирующие соревнующихся по росту. Джулиан невысокого роста, и его «обезьяний индекс» (размах рук в дюймах) не более +6,5, но если вы выпрыгиваете, например в Боулдере, то до зацеп будет очень далеко, поэтому два спортсмена, которые были еще ниже ростом, попросту не прошли маршрут. Не думаю, что при хорошей постановке маршрута невысоким ребятам должно быть сложнее. Разрабатывая маршрут нам нужен профессиональный подход, нужно прийти к консенсусу — что считать правильной постановкой маршрута, нужны умные маршруты, на которых от спортсменов потребуется подумать как перемещать свое тело, сколько движений сделать. На мой взгляд, должны быть конкретные параметры, больше стандартов, нужно определиться – что мы судим?

В соревнованиях на скорость проще – люди понимают, что это зрелищно, но лично я никогда не стала бы этим заниматься. Это совершенно другой мир.

Как повлияют Олимпийские игры на скалолазание? Думаю, большинство населения станет лучше понимать его, и, возможно, это привлечет деньги в спорт, но не думаю, что скалолазание станет чем-то большим, как, например, теннис, потому что скалолазы – это немного другие по характеру люди. Мы отличаемся от остальных спортсменов, и я горжусь этим, потому что мы уважаем природу, играющую важную роль в нашем спорте. Мы адаптируемся к условиям окружающей среды, природным формам, и не стремимся стать конформистами, мы думаем более креативно, а это хорошее качество, обществу нужны все типы людей.

О чем ты мечтаешь, какие цели в скалолазании и не только ставишь перед собой?

Хорошо воспитать сына, направить его в нужное русло, потому что у него не простой характер – он не любит школу, класс, однако обладает неуемной энергией, и я должна ему в этом помочь, что не так то просто, особенно сейчас, когда ему исполнилось восемь – довольно критичный период жизни, который будет длиться ближайшие лет десять. Что касается скалолазания, то могу сказать, что я очень горжусь и счастлива, что моя любовь к нему не угасла. Могут подумать, что мне оно должно было осточертеть, как это бывает с другими, кто занимался, а затем бросил, но я хочу продолжать лазать настолько долго, насколько смогу, при этом так, чтобы это не наносило вред моему здоровью. Я человек, который скорее не станет выжимать из себя все возможное, чем переутомится на тренировках. Это было правильно. В скалолазании я хочу стать умнее, действовать более эффективно, мне хочется попробовать вещи, бросающие вызов, но также хочется, чтобы занятия скалолазанием проходили плавно и приносили удовольствие. Думаю было бы неплохо смешать эти вещи.

Что касается карьеры, то у меня много идей: например, помогать другим родителям, чьи дети похожи на моего сына. Мне хотелось бы запустить программу, помогающим детям с кипучей энергией учиться. Параллельно с планами по образованию мне в голову пришла мысль разработать комплекс физических упражнений, которые бы можно было применять в парках людям всех возрастов, не только детям. Было бы неплохо, если бы люди смогли играть друг с другом. Надо хорошенько все продумать так, чтобы это было вроде подвижной медитации – ваше тело остается гибким, в тонусе, при этом сохраняя связь с разумом.

Время от времени я обучаю скалолазанию, поддерживаю квалификацию гида, например, на прошлых выходных я впервые выступала в роли спасателя в диких условиях.

Кроме того я могу проводить семинары — я подумывала о том, что могла бы привнести в бизнес-сообщество те вещи, которым меня научило скалолазание, могла бы применить свои знания к «нормальным» людям, например, то что я называю «работой со страхом».

Перевод Dimon-Coyote.

Источник: http://vnzh.net

Комментарии

Комментарии не найдены ...
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
 
© climbing.ru 2012 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
Экстремальный портал VVV.RU ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU