СРОЧНО! В Гималаях во время восхождения погиб журналист, «Снежный барс» Павел Ивановский !

Павла я знала еще с 16 летнего возраста... Его первый поход был в Фанские горы под моим руководством. С 1983 года он уже никогда не расставался с горами... Вчерашнее известие о его гибели очень сильно ранило мою душу.... Приношу свои соболезнования родным и близким.... Он был замечательным, светлым человеком...

С Витей Иголкиным был знаком по Варзобу: http://vm.ru/photo/vecherka/2014/05/doc6f3i6n2311g1e02eq386_800_480.jpg - тогда лидер сборной Магнитогорска, сильный парень! Жаль! Уходят лучшие!!!

Виктор Иголкин Фото: Вечерняя Москва

Павел Ивановский Фото: Официальная страница Павла Ивановского в Facebook

Во время восхождения на вершину Ама-Даблам в Гималаях в Непале скончались альпинисты Виктор Иголкин и Павел Ивановский. «Вечерняя Москва» поговорила с вице-президентом и главным тренером Международного альпинистского клуба, организатором международных фестивалей «Вертикаль» и «Грани экстрима», мастером спорта СССР по альпинизму Юрием Байковским.

Вице-президент Федерации альпинизма РФ Юрий Байковский. Агентство "Фото ИТАР-ТАСС"

- На ваш взгляд, что могло стать причиной трагедии?
- Основная причина – это высокогорье и понятно, что если, скажем, у них началась простуда, переросшая в пневмонию, в течение двух часов человек становится не транспортабельным – сам двигаться не может. Понятно, что если они сначала отсиживались, надеялись, что всё пройдёт, а потом стало плохо, невозможно идти и дальше трудно помочь чем-то в горах… Вообще Аму-Даблам очень популярная гора – я на ней бывал дважды и Иголкин бывал… Я его вообще очень хорошо знал. Виктор Иголкин - известный альпинист, тренер, с огромным опытом, высотным опытом, то есть человек, который знает, как вести себя в горах, но иногда человек, имеющий опыт, не может применить его к себе. Я думаю, там была такая ситуация: либо они не могли спуститься, либо переоценили свои возможности. А на этой высоте в 5000 – если бывает вдруг такое, что к вечеру начинается пневмония, темнеет и группа не может спуститься, то они фактически не то чтобы обречены, но могут выжить, а могут и не выжить. В этом случае, я думаю что ребята просто не могли спуститься, а ночью понятно что спуск там очень сложен, несмотря на то, что сама гора не очень сложная, но спуститься ночью, да ещё и с пневмонией – это просто нереально, поэтому я сейчас выяснял по нашим альпинистским каналам и основная версия – это пневмония. Сложная, мало предсказуемая болезнь.

- Получается, что они просто простыли и вот результат?
- У меня тоже когда-то была пневмония на высоте. Начинается она как обычная простуда. Как правило, бывает так, что прилетели в Непал из Москвы здесь минус 5, а там плюс 35 и вот это перепад ведёт к простому насморку… Подход туда длится около четырёх дней с Катманду, сначала перелёт, потом ещё подход. Всё это время человек, покашливая, идёт, нарастает общий фон воспаления… Потом он подходит к горе и начинается уже практически острая стадия. Высокогорье начинается с 3500 и вот там уже реакция организма жёсткая. Абсолютно непредсказуемо: здесь у нас одна реакция, на 3500 – совершенно другая. Простой насморк в течение трёх часов может перейти сначала в воспаление лёгких, а затем и в третью, критическую стадию – пневмонию, то есть, практически, отёк легких. Там накапливается вода – жидкости столько, что она не откашливается, практически лёгкие наполняются водой – вот что такое пневмония на высоте.

- То есть, в итоге, человек просто задыхается?
- Да, задыхается и процесс этот развивается довольно стремительно и нужно человека спускать вниз. Если нет партнёров по команде, нет спасателей или тех, кто может спустить, то здесь вариант только вертолётом…

- Как раз об этом сейчас говорят: вертолёт не смог их забрать из-за непогоды…
- А что вертолёт… Там если над этой зоной туман, то он просто и сесть то никуда не может – видит куда садится. Поэтому он может прилететь, покрутиться… Выше или ниже облаков он сесть не может, иначе сам разобьётся. В горах всё на самом деле зависит от человека… Поэтому я думаю, что в данном случае виноват человеческий фактор: либо переоценили своё состояние – решили, что они в состоянии перетерпеть, пересидеть, перележать… не получилось… А Иголкин вообще очень известная фигура в альпинизме – и чемпион России неоднократный, он сам из Магнитогорска и является тренером различных уральских сборных команд.

- Так и Павел Ивановский не новичок...
- Да – он далеко не новичок, он тоже сильный альпинист, но я должен сказать, что Иголкин – это в том числе знаковая фигура как тренер – его спортсмены – многократные чемпионы России и СССР… Тяжёлая утрата. Ивановский из Тюмени.. Да это и неважно из какого они региона, важно, что они оказались в одном месте в один час и случилась вот такая ситуация. А вот как это всё развивалось и кА кони подошли к этому моменту… Как я уже сказал – это мог быть простой насморк в Катманду, усилившийся при подходе, а могло быть так, что они уже там на высоте попали в критические условия… Пневмония за несколько часов выбивает человека так, что он идти не может.

- И у них не было возможности послать сигнал бедствия?
- А тут неважно – если ты сидишь на высоте, откуда ты только сам можешь ногами спуститься, то тут какой сигнал не подавай – особо ничего это не даст.

- А в принципе физическая возможность послать сигнал SOS у них есть?
- Это не необитаемый район – в нём всегда достаточно много людей. Есть экспедиции, другие команды. Я думаю, что в районе восхождения находились альпинисты… Там, практически спускаясь с вершины, час спускаешься из базового лагеря и попадаешь в населённый пункт. Там живут люди и можно было подать какие-нибудь сигналы и прочее. Но дело в том, что там все маршруты – там очень большие расстояния. Чтобы откуда-то прибыла группа спасателей – это нужно либо вертолёт, либо два-три дня подхода. Вертолёт – двадцать минут и он на месте, но, если он не может приземлиться и забрать людей, то это бесполезно и значит нужно идти ногами, а это может растянуться до четырёх дней. Либо нужно пытаться связаться с другими группами – Гималаи вообще «густонаселённые» - на каждую вершину всегда по несколько групп работает. Трудно сказать, были ли на этот раз там поблизости люди и пытались ли они дать им сигнал – они могли просто решить перетерпеть до утра и потом пойти… Но пневмония вещь очень опасная – несколько часов и человек становится нетранспортабельным…

- То есть в данном случае вы считаете, что виноват человеческий фактор?
- Да – это конечно человеческий фактор. Высокогорье – вообще опасная вещь. Вот хоть что мы придумаем – хоть тройной уровень вертолётной «зависимости», а он не сядет и всё, то есть человек должен будет сам ногами выйти с этой высоты. Высокогорье – один из главных экстремальных факторов в альпинизме. Если бы его не было, то не было бы и всего остального – не было бы альпинизма. Мы бы просто в городе по зданиям лазали… Высокогорье – тот фактор, который иногда решает вместо нас.

- Дальше будет проводиться более тщательное расследование?
- Если это отёк лёгких, то тут всё однозначно… Просто можно потом рассматривать причину того, как они дошли до этого состояния: то ли сами не предусмотрели, то ли не успели спуститься, то есть мы потом можем только пояснить что произошло. Но пневмония – она пневмония и есть. Отёк лёгких – человек перестаёт дышать…

http://vm.ru/news/2014/05/01/trener-po-alpinizmu-yurij-bajkovskij-v-gibeli-alpinistov-v-gimalayah-vinovat-chelovecheskij-faktor-246815.html

Экспедиция, которую возглавлял Павел Ивановский, добралась до Катманду

В редакцию «Златоустовского рабочего», пришло сообщение о том, что южноуральская экспедиция, которую возглавлял Павел Ивановский, наконец, добралась до Катманду.
Спуск альпинистов был долгим из-за разгулявшейся непогоды. Сразу по прибытии члены экспедиции, в составе которой, напомним, еще двое златоустовцев, начали давать показания в полиции. Дознание идет для выяснения обстоятельств гибели Виктора Иголкина и Павла Ивановского.

Как мы уже сообщали, эти опытнейшие альпинисты, «снежные барсы», погибли в высотном лагере при подъёме на вершину горы Ама-Даблам, которая является одной из самых притягательных и красивейших вершин Гималаев (Непал).

В ближайшие дни погибших альпинистов отправят самолетом в Москву, затем в Златоуст и Магнитогорск. О дате и времени прощания обязательно сообщим по телевидению бегущей строкой, в газете и на сайте.

Все последние дни в редакцию «Златоустовского рабочего» идут звонки. Наши читатели скорбят вместе с сотрудниками редакции, друзьями Павла Вячеславовича, выражают искренние соболезнования семье Павла Ивановского. Все говорят, что в это очень трудно поверить. Он такой живой…

В связке одной с тобой

Есть люди, которые, как белоснежные пики Гималаев, светят всем. Издалека теперь согревает наши сердца и Паша — теплыми воспоминаниями. И даже сырая земля не в силах будет затмить этот свет…

В одном из интервью на вопрос «У вас есть талисман, который берете с собой в горы?» Павел ответил: «Мой талисман — ключи от дома. Сюда я обязательно должен вернуться живым и невредимым».

Когда он взошел на пять высочайших пиков бывшего Советского Союза и был удостоен пусть неофициального, но самого почетного в альпинистских кругах титула «снежного барса», гордился и радовался как ребенок. Нашел в календаре фото белого барса, вдел веревочку, понизу смастерил бантик из блестящей бумажки и повесил на шею. В таком виде с коньяком в руке явился принимать поздравления коллег.

Его квартира, простите за банальность, пропитана духом странствий. На стене с каменной кладкой — пешня (ледоруб) и моток альпинистской веревки. На стене огромная карта мира, под потолком — чудо-корабль на цепях — вечный странник, как и хозяин дома. Много икон, на стеллажах — сувениры со всего мира. На многих — рисунок его любимого цветка, горного эдельвейса. И в рабочем кабинете Паша хранил засушенные стебельки этого хрупкого, бледного, с бутоном в виде игольчатой звезды растеньица, которое в природе могут увидеть только снежные барсы — те, что в шкуре, и те, что о двух ногах. Нам, приземленным, оставалось любоваться гербарием. В окружении картин на стенах, на которых сплошь — Алтай, Эверест, Гималаи…

— Паша, уймись: колено все болит, и палец вот отморозил, — выговаривали ему, чтобы в какой уж раз услышать в ответ: «Горная болезнь» не лечится. Не могу без гор, вам не понять».

Нам действительно не понять, зачем карабкаться, рискуя единственной своей драгоценной жизнью, на эти километровые скалы. А ему было ясно, и этим он жил, служа невольным упреком нам, сроду не вырывающимся из тисков дома и работы.

Память сильнее, чем годы. В одной связке со всеми, кто знал и ценил его, останется наш Пашка.

Анна Трубина

Было бы желание!

Пишущие мальчишки-юнкоры и любители подняться на гору, думаю, были ближе всего моему коллеге — Павлу Ивановскому. Вспоминаются именно эти моменты, когда его можно было увидеть со стороны. Увидеть по-особому спокойным и счастливым.

…Он любил сидеть с юнкорами, которые вслушивались в каждое его слово. Какая-то была в этих «посиделках» магия общения. Проходишь мимо его кабинета, где в открытую дверь можно было увидеть нацеленные на Павла Вячеславовича ребячьи лица, услышать кусочек фразы, — и захочется тоже усесться в этот кружок. Как он наставлял ребят? Это известно только им. Рассказывал, как искать новости, как преподносить, чтобы было интересно, и прежде всего тебе самому… Наверное, так.

На встречи с юнкорами Павел Вячеславович времени не жалел, и ребята совершенно не спешили покинуть его кабинет. Значит, было о чем поговорить. По-другому мальчишек не удержишь!

…И о другом. В один прекрасный день мы с редакцией выбрались в горы, наши, златоустовские, — вернее, на скалодром в районе Мышляя. Увидели, как наш Павел Вячеславович работал и главным тренером, и главным судьей. Красиво работал! Мало того, тех, кто из журналистов рискнул забраться вверх, он страховал, поддерживал морально. Помню его крепкую руку и короткую фразу: «Подниметесь! Было бы желание!»

Надежда Глыбовская

Флаг Златоуста на очередной вершине

Весь мир у ног...

Мы были маленькими и ужасно серьезными — юнкоры редакции газеты «Златоустовский рабочий», и Павел среди нас. Еще только школьники, но с полной ответственностью за свои слова. Наш руководитель Владимир Глыбовский не ставил после подписи «юнкор», «ученик», «студент». Только имя и фамилия, и никаких скидок на возраст — отвечаешь за написанное полностью, как взрослый.

Мальчишки кучковались вокруг Павла. Он не был самым старшим, просто уже тогда мог создать вокруг себя атмосферу творчества, доброжелательности, дружбы. Потом уже мы с Павлом так же «воспитывали» наших юнкоров: хочешь быть журналистом — умей общаться с людьми, понимать их, поддерживать и, конечно, всегда нести ответственность за сказанное и написанное. А выросшие юнкоры нашего детства встречались в редакции у Павла в кабинете и через него находили друг друга.

Павел стал лидером среди детворы не только потому, что был невероятный придумщик интересных тем. Он уже тогда умел организовать компанию единомышленников, не важно, в каком деле — выпуск проблемной спецполосы или поход на Таганай. Своим жизнелюбием и солнечным восприятием каждого дня Павел вдохновлял всех, кто попадал в орбиту его обаяния. Наша семья и друзья стали заядлыми «таганайцами» благодаря Павлу — именно он впервые повел в лес нас и потом, спустя годы, наших детей. Сейчас наши взрослые сыновья уже сами водят в походы друзей и всегда вспоминают походные правила Павла.

Путешествия не только по таганайскому лесу — весь мир был у его ног. «Надо ездить, общаться, встречаться с самыми разными людьми», — всегда говорил Павел. Самое гармоничное сочетание в его натуре — умение любить и поддерживать тех, кто рядом (свою семью и друзей), и в то же время видеть что-то новое за горизонтом, умение повести за собой туда, где неизведанные дали...

Елена Лаветкина

Всегда был рядом

Будучи 16-летней девчонкой, я была переполнена фантастическими представлениями о журналистике и журналистах. За романтикой этой профессии я и пришла в школу юнкоров. И там встретила Павла Ивановского. Он не разрушил девчоночьи мечты, он мягко объяснил, что наша профессия — это не только романтика и творчество, но и ответственность, и трудная работа.

Он стал для нас скорее старшим товарищем, чем педагогом. Водил нас на Черную скалу, возил на «Журналину», а самое главное — всегда был рядом. Павел Вячеславович первым объяснил мне, что такое журналистская этика, как надо искать и писать новости, какой я должна быть, чтобы стать настоящим журналистом. И с тех пор профессия «журналист» неизменно ассоциировалась с ним. «Это моя ученица» — сказал он однажды обо мне. И лучшей похвалы для меня не было.

Он сам был мечтателем и романтиком, всегда стоявшим за правду и честь. И он сумел «заразить» меня не только любовью к журналистике, но и к газете, которую безгранично любил.

Ксения Эйбушитц

Восхождение на Монблан

Спасибо за уроки

Спортивный, общительный, компанейский, живой — Павла Вячеславовича я знаю именно таким. Для многих, наверное, привычнее было слышать, как его по-свойски, по-дружески, тепло называют Пашей. И таких просто не перечислить — у него было много друзей, знакомых, которые его уважали, ценили это с ним товарищество.

В нашей газете он начинал со спортивного корреспондента — сам Бог велел отвечать за спорт именно ему. Профессиональный альпинист и постоянный участник всех спортивных городских мероприятий, он владел этой специфической лексикой, терминами и знал совершенно точно, в какой момент их нужно употребить, чтобы не переборщить и не испортить качество текста подобными излишками, понятными не всем и не всегда.

И спасибо ему, что находил время, чтобы сконцентрировать мои мысли и придать им верное направление, когда я работала над каким-либо спортивным материалом. Он поправлял, «подталкивал», направлял.... Так поступают только хорошие, опытные учителя, заинтересованные в дальнейших успехах и профессиональном росте своих учеников.

Павел Вячеславович, спасибо вам за эти уроки! Я обещаю в будущем не подвести...

Юлия Галкина

Городская газета "Златоустовский рабочий"
http://zrg74.ru/obshchestvo/item/2690-ekspedicziya-kotoruu-vozglavlyal-pavel-ivanovskij-dobralasy-do-katmandu.html

Упокой Господи

"Поэтому я думаю, что в данном случае виноват человеческий фактор: либо переоценили своё состояние – решили, что они в состоянии перетерпеть, пересидеть, перележать… не получилось"
- Тут когда как: иногда легкое недомогание (а при акклиматизации - всегда) и кашель не особо беспокоит даже врача - сужу по себе:
простудившись в Оше (при +40С) - приехал с легким кашлем на Луковую (3600м), сходил на 4200 "для акклиматизации", осмотрел врач - посоветовал поспать, лег отдохнуть в палатке ... очнулся в реанимации в Оше - отек мозга. Если бы быстро не свезли вниз - кирдык. Так и остался без пика Ленина.