Часть первая: знойная акклиматизация и ветер перемен.
«В суету городов и потоки машин»… Вот мы уже почти неделю в Красноярске, и позади очередная экспедиция Клуба на очередную… ну уж нет, очередной эту гору никак не назовешь. И, конечно, кто знает, куда еще нас занесет любовь к заснеженным вершинам и жажда приключений, но создается впечатление, что это восхождение всегда будет стоять особняком, оставшись ярким отпечатком в памяти всех участников.
Включаю компьютер, загорается экран монитора, и на рабочем столе медленно появляется ОН. Еще пару недель назад бывший просто картинкой, вызывающей мечтательно-восторженные мысли, но за десять дней созерцания-нахождения ставший чем-то большим, заставляющим сердце биться немного чаще и поднимающим в памяти ворох воспоминаний. Итак, обещали – выполняем: рассказываем, какой он – Маттерхорн. А он разный. Встретивший нас жаркими объятиями и постепенно перешедший к снежно-недружелюбному наступлению… Но обо всем по порядку.
16 марта с утра пораньше собираемся в аэропорту. Распихав свои пожитки в рюкзаки до предельных 20кг, щедро выделенных авиаперевозчиком, остальное добро, коего немало – бивак, веревки, снаряга – разбираем в ручную кладь, и под удивленные взгляды работников аэропорта, недоумевающих, почему 4 часа в самолете мы никак не можем провести без гречки и котелков, проходим паспортный контроль, оставив все заботы и дела в Красноярске и уверенным шагом направившись навстречу приключениям.
Путь нас ждет неблизкий: сначала с пересадками летим до Милана, оттуда – поездом в Церматт. Уже почти ночью добравшись до Италии, груженые как верблюды в караване, путем недолгих шатаний по душным миланским улочкам, наполненным в этот вечерний час достаточно сомнительным контингентом, добредаем до хостела. Уставшие от показавшегося бесконечным перелета, падаем спать, забыв даже порадоваться теплой европейской весне, пришедшей для нас на смену промозглой снежной Сибири.
Утром все разительно меняется: яркие солнечные лучи и восхитительно вкусные итальянские круассаны, раздобытые парнями с утра пораньше в какой-то местной кафешке, мгновенно вселяют в нас новые силы и делают казавшиеся еще вечером неподъемными рюкзаки вполне транспортабельными. В приподнятом настроении отправляемся на ж/д вокзал, где бросаем вещи, и еще пару часов наслаждаемся прогулками по цветущему Милану, закупаем продукты, после чего начинаем свой путь в Швейцарию.
Поездом едем часа три, но это не кажется утомительным: за окном один за другим мелькают прекрасные пейзажи – на смену зеленеющим деревьям и голубым озерам с цветущими островами и возвышающимися на них замками приходят скальные выступы и невероятные мосты, при подъеме выше на склонах появляется снег, а в поле зрения возникают горделивые очертания могущественных гор. Зачарованные окружающей красотой, подъезжаем к Церматту. После более чем 20-ти градусной миланской жары вечерний воздух кажется немного прохладным, но это приятная альпийская свежесть, и не более – температура в любом случае выше 0.
Дожидаясь остальную часть группы, которая вот-вот должна прибыть из Германии, озираем окрестности и бродим по привокзальной площади. С первого взгляда становится понятно — Маттерхорн – этакое «это наше все» для этого небольшого швейцарского поселка: практически на любой надписи или вывеске значится «Matterhorn» в разных сочетаниях или виднеется знаменитый силуэт, в витринах лавок для сладкоежек стоят шоколадные Маттерхорны, продаются открытки/картины/магниты и т.д. и т.п. с изображением его самого, на площади расположен автомат, позволяющий с помощью 2 франков и небольших физических усилий выгравировать знаменитую гору на 20ти-центовой монете… Хотя сейчас не сезон: альпинистов не видать, в основном прохожие грохочут по мостовой горнолыжными ботинками и никуда лезть не собираются… Вот подходит очередной поезд, и наконец-то вся команда в сборе. Закинув рюкзаки на плечи, идем к хостелу, где планируем ночевать в дни отдыха, — разведать обстановку и оставить лишние вещи.
Немного проходим по дворам, бросаем взгляд в сторону и… Нет, он не такой, как на фотографиях. Обработанных, подкрашенных, поражающих своей яркостью. Он лучше. Выше, могущественней, пленительней. На фоне чистого неба, в свете едва начинающего заходить солнца, со стороны он кажется невероятной башней, неприступной крепостью, завораживающей четкими линиями гордого силуэта. С одной стороны, он близко, как никогда, с другой – кажется еще более нереальным, чем раньше. С трудом оторвав взгляд от этого восхитительного зрелища (которым нам еще наслаждаться долго и в разных ракурсах, но мы еще не думаем об этом), продолжаем свой путь.
Дойдя до хостела, переодеваемся, перебираем вещи, выкидывая из рюкзаков все лишнее. В планах – акклиматизационная ночевка на 2500м. В длинной дороге все изрядно подустали, и нас посещает коварно подкинутая ленью мыслишка: а может быть, на канатке?? Благо, этого добра здесь навалом! Горнолыжный курорт мирового масштаба, как никак. Потирая ручонки и предвкушая небывало легкий «акклиматизационный выход», подходим к кассам за билетами на подъемник. Но не тут-то было: канатная дорога еще работает, но только на спуск, подъем уже закрыт. Так что, как в той истории с немцами на Эльбрусе – «Хелихоптер нихт, попи**дофали»…
«Тиха украинская ночь»… Но только не швейцарский вечер! Отдыхающий народ гудит по полной: пока идем внизу, множество различных баров и пабов сотрясают воздух энергичной музыкой, громким смехом и возгласами на разных языках. Когда поднимаемся выше, шум стихает, но по дороге все еще попадаются различные строения. В одном из таких, похожем на небольшой ресторанчик, приветливо горит свет и несколько человек ведут светские беседы за чашечкой вечернего чая. Решив уточнить у них, верным ли идем путем, Ира решительно открывает дверь. Люди в ужасе вскакивают, энергично размахивают руками и что-то кричат на немецком. Оказывается, мы вероломно вломились в частные владения, нарушив тихий семейный ужин. Извинившись, все-таки уточняем дорогу и отправляемся дальше, изредка похихикивая, вспомнив перепуганные лица хозяев дома, вероятно предположивших, что агрессивные русские решили не останавливаться на так осуждаемом в Европе «захвате» Крыма, и теперь попросту с ледорубами наперевес вламываются в дома мирных европейских жителей с целью их присоединения к территории РФ.
Путь держим к озеру Швартзее, видим подходящий указатель и сворачиваем на тропу в лес. Ну как тропу – какие-то следы есть, но они больше похожи на следы от снегоступов, и мы временами проваливаемся чуть ли не по пояс. Пройдя по лесу выходим на склон, по которому сначала гребем в глубоком снегу, потом карабкаемся по камням и в завершении этого «микстового» маршрута занимаемся траволазанием по каким-то непонятным мхам и колючим кустарникам. Уже успело стемнеть, тяжелые рюкзаки порядком поднадоели, ноги то проскальзывают на жухлой прошлогодней траве, то проваливаются в рыхлый снег, вода вся выпита – словом, акклиматизация идет полным ходом: готовим свои тушки, отвыкшие от физических нагрузок за последние дни, проведенные в поездах и самолетах, к трудностям и лишениям, которые могут поджидать нас на маршруте.
Долго ли, коротко ли, выходим к финишному этапу нашей акклиматизационной эстафеты – подъему по лихим швейцарским горнолыжным спускам. Пока ползу наверх, прикидываю, сколько смогу сэкономить по приезду в Красноярск: после таких подъемов, да еще с огромным рюкзаком, канатка в Бобровке мне теперь без надобности. Занятая этими глобальными финансовыми расчетами, подхожу к концу очередного подъема. Чуть в стороне виднеется станция канатной дороги. Вова с Ирой уже тут, ждут отстающих, очевидно, план на сегодня выполнен. Подходит Костя с палаткой, и мы отправляемся обустраивать место для ночевки в стороне от горнолыжных трасс. Понемногу подтягиваются остальные, все изрядно устали, поэтому без долгих рассуждений ставим палатки – и спать…
Первое утро в Швейцарии встречает нас яркими солнечными лучами, ясным небом и отменной погодой. Собрав вещи и позавтракав в кафешке, примеченной еще накануне неподалеку от канатки, отправляемся в путь: следующая станция – приют Хернли (3260м). Пункт назначения прекрасно виден, и кажется, идти до него – совсем ничего. Да и вообще, на небе ни облачка, и весь Матттерхорн как на ладони – статный, красивый, пленяющий. По снежному склону, с проглядывающими временами скальными выступами, снова выходим на горнолыжные спуски, пересекаем их и подходим к железным лестницам, за которыми поднимаемся на гребень. Ох, сколько насмешек было посвящено в тот день «суровому зимнему швейцарскому альпинизму»! И небезосновательно – ручьи пота, килограммы солнцезащитного крема, попытки при любой возможности охладиться, погрузившись открытыми участками тела в снег, воспоминания о родной прохладной Сибирюшке, – все это не давало в полной мере поверить в то, что восхождение-то у нас зимнее.
В какой-то момент пути начинаются почти чистые от снега скалы, льда на них тоже практически не наблюдается. По этим скалам и добираемся до приюта, по поводу которого оправдываются пессимистические ожидания – он закрыт. Мы, конечно читали, что приют работает только в сезон июнь-сентябрь, но предполагали, что хотя бы какое-то помещение оставляют открытым для тех, кто на Маттерхорне побывать хочет, но летом стоять в очереди на маршруте особого желания не имеет. Также читали, что проводится реконструкция приюта, и в сезоне 2014 он вообще работать не будет, и, возможно, закрыт именно поэтому. Так или иначе, мы готовы к такому развитию событий: палатки с нами, и жить есть где.
Пока разбиваем лагерь, становится заметно холодней. Может быть, потому что солнце уже с другой стороны горы, а может быть, погода меняется… Вот и ветерок какой-то постоянно дует, и небо уже не такое чистое… Фотаем Маттерхорн, себя на фоне Маттерхорна, Маттерхорн на фоне заката… Он теперь еще ближе, и еще загадочней сначала в лучах заходящего солнца, а потом в окружении облаков и проглядывающих на небе звезд. План на завтра – разведка маршрута и спуск в Церматт, но завтра – это завтра, а пока – в спальники и на заслуженный отдых. Перед сном в нашей палатке проходит концерт народного песенного творчества, остановленный только намеками ответственных дежурных о прямой зависимости вкусности и сытности нашего завтрака от скорости завершения песнопений.
Просыпаюсь от неимоверного шума, гула, завываний и хлестких ударов какой-то тряпкой по лицу. Не сразу удается сообразить, кто я, где я, и что вообще творится вокруг, но через некоторое время становится ясна суть происходящего: за бортом – ветер не на шутку, тент от палатки порван, сама палатка ходит ходуном в разные стороны и давно бы улетела, как домик Элли, если бы не привязанные стропы и не лежащие в ней 5 человек. В голове острой стрелой пролетает мысль: прощай, мой рюкзак, брошенный снаружи, с непонятно зачем взятыми с собой документами; прощай, Родина, на которую меня теперь не пустят; здравствуй, бродяжническая жизнь в Швейцарии и табличка на шее «Подайте на пропитание бедному альпинисту, “же не манж па сис жур”»… Разумное решение – вылезти и спасти рюкзак, если его еще не унесло, — в голову почему-то не приходит. Так и лежу: со сбивчивыми мыслями о рюкзаке, Родине, попрошайничестве; о масштабе того, что происходит на улице, и о том, как мы будем отсюда спасаться… ой, то есть спускаться. Эх, хорошо! Просто песня! Вот та, со словами «Мама, забери меня отсюда, это горы»… Еще и руки почему-то нестерпимо болят. Ладно, надо уснуть. Утром, глядишь, получше будет…
Утреннее «получше» выглядит так: среди нескончаемого гула раздается едва различимая Вовина команда «Всё, подъём!», начинается сумбурная возня в палатке, натягивание на себя всей имеющейся одежды, вытряхивание кучи снега из ботинок, стоявших в тамбуре, разговоры о происходящем, тонущие в шуме ветра и колыхаемой им палатки. Выход из палатки – словно выход в открытый космос. Схватиться бы за что-нибудь, чтоб не сдуло… Но есть и радостные, я бы даже сказала, счастливые моменты в жизни – рюкзаки на месте, не быть нам швейцарскими бомжами! Вот только бы вниз еще спуститься… А как это будет происходить, мне пока не сильно понятно: ветер сбивает с ног даже на ровном месте, как лезть по гребню, да еще с парусом за спиной в виде огромного рюкзака?? Проблема тяжелых рюкзаков решается просто: большинство вещей, хорошенько припрятав и закопав, оставляем здесь – нам все равно возвращаться, а внизу бивак-еда-снаряга без надобности. Проблема неустойчивости под порывами ветра одной отдельно взятой человеческой единицы нашей экспедиции тоже решаема: связываемся веревкой и осторожно начинаем спуск. Не могу сказать, что было просто: ветер сбивает с ног, все команды тонут в бесконечном гуле, тянут веревкой вниз идущие впереди более бодрые участники. Но и после того, как мы спускались с Хернли во второй раз (об этом позже), язык не поворачивается сказать, а ручка написать, что первый спуск был сложным. Как говорится, все познается в сравнении.
Спускаемся по гребню, дюльферяем к лестницам, выходим на горнолыжные спуски. Йо-хо-хо, цивилизация, канатка! Сейчас-то мы на ней и спустимся, почти что прямиком в свой уютненький хостел! Но канатка работает, а вот автомат по продаже билетов почему-то нет… И от удобного, быстрого спуска нас отделяет всего какой-то турникет… Усталость и желание побыстрее оказаться внизу мгновенно побеждают слабые стоны совести и уважение к закону и порядку, прыжок через турникет – и вот мы уже едем вниз в уютной кабинке. Через стекло припекает солнышко, ветра как будто бы и нет (по крайней мере, здесь он в разы тише, чем на Хернли), и минувшая ночь и наши утренние приключения кажутся просто сном. Пока едем на канатке, любуемся местными пейзажами, заодно оглядываем свой путь заброски. Да, вот это мы дали! Со стороны все эти подъемы выглядят впечатляюще. Добавить к этому еще ночь и свет фонариков… В общем, зрелище наверняка было еще то.
На нижней станции нас опять ждет турникет, через который мы перепрыгиваем прямехонько к сотрудникам канатки, которые явно горят желанием объяснить нам, что такое ски-пасс и как им пользоваться. Мы, в свою очередь, рассказываем им о своем горячем желании заплатить по 32 франка за спуск и подло отказавшемся нам помочь в реализации этого желания автомате наверху, расплачиваемся и отправляемся в хостел.
Во второй половине дня жизнь засверкала новыми красками – душ, хорошая погода, приятные прогулки по Церматту и посиделки в кафе сделали свое дело: настроение поднялось, а утренний настрой — свалить отсюда куда подальше и как можно быстрее — сошел на нет. Здесь, внизу, и не скажешь, что на 1,5 км выше все не так радужно и безоблачно. Здесь тепло, можно ходить в футболке и жмуриться от солнца, сидя в каком-нибудь милом местечке и со стороны любуясь Маттерхорном, находящимся в небольшом туманном облачке, но все равно еще хорошо различимым. Здесь можно дышать чистым воздухом: в Церматте запрещен автотранспорт, только лошади и электрокары. Церматт… Когда мы были в Шамони, там все жило и дышало альпинизмом – везде и всюду альпинисты и все для альпинистов. Тут другая тема – горнолыжка. Горнолыжники и все для горнолыжников. Сноубордисты еще есть, но их мало. Альпинизм… Альпинизмом особо и не пахнет, может, конечно, летом, в сезон, здесь все иначе. А вот Маттерхорн – другое дело, он круглогодичен и он здесь, как я уже говорила, повсеместно. Есть даже музей Маттерхорна – этакая стеклянная конструкция, выполненная в форме самой горы. Что там внутри – не знаю, мы почему-то так и не нашли времени зайти. Зато зашли в аптеку. За кремом от ожогов. На нем – тоже изображен Маттерхорн, и на солнцезащитном бальзаме для губ – тоже он… Что еще, кроме Маттерхорна? Эдельвейсы, коровы и сенбернары – вот лидеры символики местной сувенирной продукции. Особенно нас с Ксюшей вдохновила кружка, на которой на вершине Маттерхорна гордо размахивала швейцарским флагом среднестатистическая альпийская корова. «Ну, раз корова смогла, нам вообще нипочем!», — весело решаем мы. Недооценили мы ту корову… Еще ножи, шоколад. Трикони, их здесь изобрели. В антикварном магазине – один из первых образцов этой горячо любимой на Столбах обуви.
В завершение прогулки заходим в центр альпинизма – разведать обстановку на ближайшие дни. Результат разведки удручающ – хорошая погода (ага, и то, что было с утра, тоже, оказывается, входит в хорошую погоду) продержится еще два дня, потом – резкое ухудшение: дождь, снег, снижение температуры, возможно до -30°С…
В связи с такими нерадужными развед.данными собираем экстренное совещание штаба. На повестке дня один вопрос: отказываемся от запланированного дня отдыха и уже завтра уходим на гору, в надежде сходить на вершину в погодное окно, или же пренебрегаем добытой информацией, со скептицизмом относясь к синоптикам и прогнозам, и, хорошенько отдохнув, отправляемся наверх только послезавтра. Оценив свое состояние, все признают, что отдых объективно необходим. Но вспоминая утро, и представляя, какие условия будут, если погода еще и ухудшится, единогласно решаем: выход завтра.
Приняв, как потом оказалось, единственно верное решение, расходимся по своим делам. Нас ждет ночь в теплых уютных кроватках, и самое время наслаждаться такой возможностью…
Маттерхорн ККА-2014: Экспедиция за грань реальности. Часть вторая: Куда приводят мечты.
«Если у человека появляется
возможность вести необычную
жизнь, он не имеет права от нее
отказываться».
Жак Ив Кусто.
На следующий день, выспавшись и докупив необходимые продукты, снова отправляемся к уже знакомому приюту Хернли, но теперь не для акклиматизации, а с твердым намерением спуститься вниз в гордом звании покорителей Маттерхорна. Хотя, судя по всему, сделать это будет не так-то просто: несмотря на выход на день раньше, времени у нас все равно немного – по прогнозам, два дня хорошей погоды, один из которых уйдет на заброску к хижине и разведку маршрута. Итого, на сам маршрут и спуск – один погожий день, а дальше – как повезет.
В этот раз выходим днем и до 2600м добираемся на канатке – не так увлекательно, конечно, как в первый выход, зато с экономией времени и сил, а они нам еще пригодятся для будущих свершений. Пока идем по Церматту и поднимаемся к Швартзее, жалею, что не захватила купальник: на улице тепло, солнечно, и опыт прошлой заброски подсказывает, что зимой в Альпах даже в термобелье может быть жарковато. Однако, как только выходим из кабинок, становится понятно – бикини нынче не понадобится: несмотря на плюсовую температуру, дует сильный пронизывающий ветер, и вместо того, чтобы раздеться до термухи, приходится натягивать куртки, шапки и перчатки.
Когда в поле зрения появляются лестницы, к своему удивлению замечаем на них группу людей. Неужели еще кто-то решил взойти на Маттерхорн вне сезона и в те же дни, что и мы? Нельзя сказать, что испытываем особую радость от такой перспективы: у нас и так не самая маленькая группа, и еще одна, тоже не малочисленная, команда на маршруте явно не ускорит процесс восхождения… Но, подойдя поближе, замечаем у ребят лыжи – скорее всего, это фрирайдеры, присматривающие интересный склон, или просто забредшие на лестницы из любопытства. Поравнявшись с ними, обмениваемся парой фраз: да, идем на Маттерхорн, да, знаем, что не сезон, да, прогноз погоды слышали… Почему-то спрашивают, не французы ли мы, и получив ответ, что русские, кажется, немного успокаиваются. Но один из парней, оказавшийся гидом, летом водящим клиентов на гору, все равно высказывает сомнения в нашем плане и успехе операции в складывающихся погодных условиях. Поняв, что зима, не сезон, грядущая непогода – для нас не аргументы, и отступать мы не собираемся, лыжники, пожелав нам удачи, идут вниз. Ну а мы – «вперед и вверх, а там»… А там и посмотрим, на чьей стороне правда.
По уже знакомому пути доходим до Хернли. Погода пока что радует: здесь, наверху, достаточно прохладно, но небо вполне ясное и ветром никого не сдувает. Вова с Аленой уходят на разведку маршрута, а мы остаемся выполнять посильную нам миссию – много есть, много отдыхать и готовить снаряжение и себя к предстоящему восхождению. Высота, по всей видимости, все-таки сказывается: в нашем случае горняшка пробуждает излишнюю смешливость и безудержное веселье – хохотали много, громко и преимущественно над всякими глупостями.
Пока мы беспрестанно топим снег, завариваем чай, готовим, смеемся, перебираем снаряжение, возвращаются ребята. Вова, как в классическом сценарии, сообщает нам о наличии двух новостей. Но вопреки закону жанра, обе новости оказываются хорошими: линия маршрута логична и понятна (хотя во многих описаниях пугали, что одна из основных проблем на восхождении – сложность в ориентировании), а сам маршрут в хорошем состоянии.
Руководство определяет тактику восхождения: альпийский стиль – не наш метод. Это европейцы летом могут позволить себе пойти на вершину налегке, и в случае чего спуститься вниз и отложить восхождение до следующих выходных. У нас, к сожалению, время ограничено, а еще раз поехать в Швейцарию для второй попытки – непозволительная роскошь. Поэтому берем с собой спальники, еду, котелки – чтобы при необходимости заночевать в следующей хижине – Солвей (4000м) на спуске, а если понадобится – и на подъеме, а если уж сильно понадобится – и переждать там пару дней непогоды. В целом, учитывая сегодняшние погодные условия и состояние маршрута, установленная программа минимум на завтра – сходить на вершину и спуститься в Солвей, программа максимум – вернуться обратно на Хернли.
Выход назначен на 3:30. В это время в полной боевой готовности выдвигаемся в путь. Сначала – пеший подход под маршрут по снегу, занимающий минут 10. В голове – бессменно крутящееся каждый ранний выход «Сомненья прочь, уходит в ночь…», впереди по курсу – наша цель на сегодня и вообще цель всего происходящего с нами в последние дни – величественный Маттерхорн. Ночью в горах невероятно красиво – низкое, глубокое, обволакивающее небо, огромные таинственные звезды, загадочно-призрачные очертания гор – капля воображения, и ты словно оказываешься совершенно в другом мире, поражающем своей необыкновенностью и притягательностью. Это нельзя описать, нельзя объяснить, именно про такое говорят: «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Это что-то выходящее за грани обычного, повседневного, за грань нашей реальности… И мысли… Мысли тоже совершенно необыкновенные и ясные, освобожденные от бытовой рутинности и приземленности.
В начале маршрута – достаточно крутой скальный участок, на котором, как и на всех, считающихся наиболее сложными, закреплены страховочные канаты; дальше – несколько провешенных вчера Вовой веревок. При распределении ролей в группе, мне достается роль замыкающего. Из плюсов – возможность лезть с верхней страховкой, тогда как остальным приходится жумарить по перилам; из минусов – когда все-таки иду по перилам, не всегда получается с первого раза вытянуть веревку: она то и дело цепляется за острые камни и застревает между ними.
Маршрут достаточно разнообразен: на смену пологим склонам приходят более крутые выступы, порой пересекаем снежные кулуары, проваливаясь в мягкий снег, иногда попадаются жесткие зафирнованные участки. Практически на всем протяжении гребня оборудованы станции страховки – из веревок, петель и вбитых в скалы огромных железяк. Подробно описать маршрут не смогу: если честно, в голове остались только бесконечные переходы с одной веревки на другую – где-то лазаньем, где-то с жумаром, где-то почти пешком на скользящем; снежные подъемы по выбитым прошедшими участниками ступеням и периодическое «утопание» на участках с более мягким снегом; выходы на острие гребня, где слегка страшновато и некомфортно, особенно под порывами ветра… И все это – одно за другим, и вперемешку, и опять, и снова… Сначала идем очень плотно, стоим толпой на станциях, потом все больше растягиваемся и основную часть маршрута я вижу только Диму и Ксюшу, идущих передо мной. Иногда сверху спускается Вова – проконтролировать процесс и забрать веревки и рюкзаки. Уже давно рассвело, и солнце начинает припекать. Ночные загадочные пейзажи сменяются яркими солнечными картинами. Пушистые облака под ногами, как будто нарисованные акварелью горы внизу, бескрайнее ярко-голубое небо – всем этим можно любоваться, стоя на очередной станции в ожидании заветного «Перила свободны!»/«Страховка готова!».
Вот наконец-то на горизонте появляется маленький деревянный домишко – до Солвея уже совсем недалеко. Я добираюсь до хижины где-то около половины первого. План на ближайшее будущее таков: немного отдыхаем и в час снова выходим на маршрут.
За полчаса, конечно, толком не отдохнешь. Это так, пит-стоп на попить/снять лишнюю одежду/отдышаться/прийти в себя. Мимоходом оглядываю хижину. Двухэтажные нары, на которых спать в более-менее комфортных условиях может от силы человек шесть, шерстяные одеяла, лавка, стол, заставленный какими-то грязными кружками, различные наклейки и надписи на разных языках на стенах… И на русском есть. Что-то там про Джигурду. Ну да, конечно, о чем еще писать в Швейцарии, на культовой горе, на высоте четырех тысяч метров??
Полчаса пролетают незаметно – и снова в бой. По ощущениям, похолодало. Может, конечно, это на станции в тени, а может… Но думать об этом некогда, вновь продолжается бесконечная череда скал, снега, веревок, «перила готовы» — «перила свободны» — «понял»… Внизу мне казалось, что путь от Солвея до вершины – этакий финишный рывок. Может быть, самый сложный (впереди предвершинная башня), но не такой уж и продолжительный. И вышла из Солвея я на пару со своим позитивным настроем в духе «Сейчас до вершины быстренько сгоняем, и вниз еще успеем спуститься, и чего нас пугали этим зимним Маттерхорном». Оказалось – показалось. Пройденный путь был только завязкой; накал страстей, кульминация, развязка и неожиданный финал – все это еще ждало нас впереди.
Как отмечалось потом на разборе восхождения, темп группы на второй части маршрута, после хижины, упал. Временами наваливалась какая-то свинцовая усталость, и даже пройти веревку по легкому рельефу без остановок для меня становилось непреодолимой задачей. А уж быстро прижумарить на станцию, бодро выбрать веревку и почти сразу двигаться дальше – вообще что-то из области фантастики. Не буду искать себе оправданий в виде отсутствия отдыха, высоты, солнца, ветра, звезд не в той позиции… Причина здесь может быть только одна – такую гору голым энтузиазмом, горящими глазами и мыслями о высоком не возьмешь: маршрут очень длинный и выматывающий (особенно зимой по снегу), и силушкой богатырской запастись не помешало бы.
А Маттерхорн-то «изнутри» совсем не такой особенный, как при взгляде со стороны. Большое, как говорится, видится на расстоянии. А вблизи – те же камни, те же скалы, тот же снег, что и во всех горах. Хотя странно было ожидать увидеть здесь что-то другое… Виды, конечно, завораживают, но это виды на горы вокруг, тонущие в бескрайней синеве неба, сияющие сапфировыми шапками ледников на солнце и пронзающие своими вершинами мягкую перину белоснежных облаков. А сам знаменитый профиль – он то скрывается за крутыми взлетами гребня, то выглядывает, но смотрится как-то иначе, не так впечатляюще, как издалека.
Когда выходим на плечо перед предвершинной башней, понимаем, что насладиться восхождением в гордом одиночестве в отрыве от цивилизации нам не удастся: над нами, как назойливые мухи, начинают кружить два вертолета. Нет, это не спасатели кинулись снимать с горы сумасшедших русских, не послушавших предупреждений о непогоде. Это местное развлечение – посмотреть на вершину Маттерхорна за умеренную плату и без каких-либо физических нагрузок. В тот день клиентам повезло: они получили бонусом к прекрасным видам увлекательное зрелище. Как там, можно бесконечно смотреть на три вещи: как бежит вода, горит огонь и… что же третье? Не могу вспомнить, но вполне вероятно, что за тем, как альпинисты лезут на Маттерхорн, тоже можно наблюдать достаточно долго. Мы, в свою очередь, получаем сдувающий ветер, гул в ушах, нулевую слышимость и ощущение себя жучками в стеклянной банке под зорким наблюдением юного натуралиста.
В какой-то момент получаем команду: перила не снимать. Четыре веревки остаются провешенными, одну забираю с собой, по-столбовски завязав рюкзачком за спиной – она еще может нам пригодиться. Появляется ощущение, что вершина совсем-совсем близко: мы подходим к страховочным канатам, это начало подъема на предвершинную башню – завершающий, и, пожалуй, самый интересный участок маршрута. В сезон это «узкое место» — здесь наиболее сложное лазанье, и обойти замешкавшиеся группы можно только по северной стене, где, как пишут, мало возможностей для страховки. Но нам никто не мешает, и мы проходим участок лазаньем, страхуясь за канаты. Иногда, уже не в первый раз на маршруте, попадаются мемориальные таблички и кресты в память о погибших, что позитивного настроя не добавляет, зато добавляет осторожности и осмотрительности.
И вот в то время, когда мы штурмуем башню, начинается самое интересное. Швейцарские синоптики оказываются такими же точными, как швейцарские часы и поезда: наступил вечер пятницы, а с ним, как по расписанию, и обещанное на этот вечер резкое ухудшение погоды. С неба, как из порванного мешка с манкой, начинает густо сыпаться снег. Он валит сплошной стеной, и видимость мгновенно падает в разы: я даже не помню, когда начало темнеть, потому что еще задолго до этого все, находящееся более чем метрах в 20ти, становится практически неразличимым в этой обволакивающей снежной пелене. В довершение снежной атаки, становится морозно, а резкие порывы ветра кидают в лицо колкие снежинки и затрудняют и без того сбивчивое дыхание.
В этом густом молоке, ощущая себя слепыми котятами, добираемся до конца канатов. Как помнится из описаний, мы почти у цели: я читала, что после канатов крыша ложится, и остается только немного пройти до вершины по пологим скалам. Но это наверное летом – просто пройти, а сейчас скалы покрыты льдом, да и не видно, честно говоря, где она, вершина… Когда к последнему железному штырю, на котором закреплены канаты, подходим мы с Димой, Ксюшей, Андреем и Ваней, там уже ждет Ира. Потом с вершины спускается Вова – за веревкой, которую ждут наверху Костя и Алена. Он сообщает, что до вершины осталось три веревки, но смотреть там особо нечего – та же беспросветная пелена, что и здесь. Да и на маршруте ничего интересного не осталось: пологие скалы, которые при хорошей погоде ходятся пешком. Так что продолжение восхождения – просто формальность, которая, однако, при движении в таких условиях нашим многочисленным паровозом, прибавит часа два к времени возвращения. Но в любом случае, идти или нет – решать только нам. А если идти – то быстро, слаженно, без промедлений: наверху ждут ребята, да и вообще, время пребывания на горе в сложившейся обстановке лучше сократить до минимума. К этому моменту мы находимся в легком трансе, и процесс соображения, взвешивания всех «за» и «против» и принятия решения затягивается. Часть группы уже готова спускаться вниз, и тут раздается Ирино: «Ну что, Ксюша, разве не пойдем?!». Этот вопрос приводит меня в чувство и поджигает фитиль фанатизма в моей голове: «Столько шли, чтобы развернуться на последних метрах?! Быть в двух шагах и не побывать на вершине?? Ну уж нет!». В слух произношу только: «Да, идем!». Видимо, поддавшись на нашу провокацию, остальные тоже ничего не возражают. Вова провешивает первую веревку, мы зажумариваем наверх и… Я отказываюсь комментировать произошедшее дальше. Наверное, усталость к тому времени достигла экстремума и полностью лишила нас возможности соображать и действовать адекватно. Вот мы все собрались на верхней станции, а конец веревки… А конец веревки остался закреплен на нижней. Извечные два вопроса: кто виноват, и что делать. С первым разбираться не будем, а со вторым… Что делать, что делать – спускаться вниз. Собирались «добить» маршрут быстро, слаженно, без промедлений – и тут такое. Эпик фэйл. Сейчас кто-то должен будет спуститься, отвязать веревку, снова подняться наверх. А потом – мало ли на что мы еще способны, раз такое выкинули. Такими темпами процесс затянется не то что на два часа, а на все четыре. Да и некоторые заявляют, что уже лучше бы начать спуск. В общем, мы отправляемся вниз – отвязывать веревку и дюльферять дальше, а Вова с веревкой – наверх, спускать Костю с Аленой. Как потом оказалось, до вершины в тот момент оставалось 75 метров. 75 метров из всего этого бесконечного маршрута. 75 метров пологих скал. 75…
Начинаем спуск. Снег так и валит, и уже совсем не видны наши следы. По канатам слазим с максимальной осторожностью: они успели заледенеть, рукавицы проскальзывают, одно неловкое движение – и можно с ветерком проехаться несколько метров. Про канаты, кстати. Они здесь бывалые: с потрепанной местами оплеткой, то заклеенные чем-то наподобие изоленты, то подвязанные прусиками, то залатанные какими-то резиновыми шлангами. В общем, та еще система.
Наконец, канаты заканчиваются, мы спускаемся к оставленным нами перилам, где ждем ребят, идущих с вершины. Наши веревки уже почти не видно, их замело снегом. Пока стоим на станции, машем руками, ногами, пляшем зажигательные танцы – не от того, что нам весело и силы девать некуда: просто температура давно переползла в синюю часть градусника и продолжает движение по нисходящей.
Собравшись всей группой, продолжаем движение вниз. Даже не знаю, с чем это можно сравнить. Спуск в бездну, в пропасть, в неизвестность. Ничего не видно уже в нескольких шагах, а следы мгновенно засыпает непрекращающийся снегопад. Неразрешимых загадок Вселенной для меня в тот день стало на одну больше: как Вова находил правильный путь – мне не понять никогда.
Уже наступила ночь, а мы все спускаемся, спускаемся и спускаемся… День кажется бесконечным; то, что было вчера – далеким прошлым; а жизнь там, внизу – вообще другой реальностью. Такое ощущение, что мы на этой горе вечно, и ничего другого, кроме скал, камней, снега – просто не существует. Хочется, конечно, уже слегка сменить обстановку. Хотя бы на те деревянные нары и исписанные стены. Как назло, взять быстрый темп не получается: мало того, что сами плетемся еле-еле, так еще постоянно возникают проблемы с продергиванием веревок. На одной станции ждем веревку часа 2. Стоя на самостраховке, в какой-то момент ощущаю, что Маттерхорн подо мной начинает двигаться, а стоящие рядом парни – в такт раскачиваться из стороны в сторону. А нет, это я раскачиваюсь: уже не могу даже просто стоять на ногах. Пристегиваю рюкзак к станции, ложусь на него и… засыпаю. Как говорил Шарик, «Я теперь могу зимой на снегу спать». Просыпаюсь уже только когда спускается кто-то с веревкой.
Оказывается, до Солвея остается одна веревка. Проходим ее, на часах – 5 утра. Больше суток на маршруте. Что мы делали в хижине – ели, пили, обсуждали что-нибудь – я не помню. Видимо, сознание уже полностью отключилось в тот момент. Помню только, как мы с Ирой, в пуховиках, залезли под спальник, сверху накрылись одеялом, и, сидя в обнимку, пытались согреться. Потом мне довелось принять горизонтальное положение и…
И наступило утро. Когда я проснулась, уже практически все встали. Топили снег, пили чай. С едой у нас в этот выход не задалось: в суете сборов, котелок забыли на Хернли. Поэтому наш шикарный стол – орешки, печеньки и бульон из кубика в кружке. Позавтракав по-царски, Дима с Андреем возвращаются на маршрут – пару веревок вчера снять так и не удалось. Дожидаемся их, и продолжаем путь вниз.
Следует признать, во время восхождения/спуска у меня стали проявляться трудности с адекватной оценкой реальности в виде ничем необоснованных позитивных ожиданий. Вот и в этот раз: сначала, увидев яркий свет, разливающийся из окна по хижине, я подумала, что непогода закончилась. Но не тут-то было: при выходе наружу стало понятно: все так же сыплет снег, дует пронизывающий ветер, холодно, видимость ужасная, но сквозь белую непроглядную пелену прорываются слепящие лучи весеннего солнца. Потом я с чего-то решила, что раз нас сегодня ждет только спуск, а это не так трудно, то на Хернли мы будем еще засветло. И в этот раз тоже ошиблась.
Спуск начинаем в час дня, и стартуем достаточно бодро. Потом повторяется ночная эпопея: все дольше стоим на станциях, с трудом снимаем веревки, а погода, похоже, становится еще хуже. Разница только в том, что сейчас нам дюльферять гораааааздо дольше, чем от вершины до Солвея. Но в этот раз все еще интереснее: за то время, что безостановочно идет снег, его выпало немерено, он уже не удерживается на склонах, и начинают сходить лавины. Небольшие, конечно, но зрелище все равно незабываемое. Особенно оно впечатляет в первый раз. Никогда не забыть, как на одной станции поднимаю голову вверх и вижу снежную волну, становящуюся с каждым метром все больше и больше и быстро надвигающуюся на Костю, стоящего на предыдущем пункте страховки… Как потом рассказывал сам Константин, лавина резко дернула его вниз, и именно в этот момент жизни он познал… нет, не дзен, а смысл самостраховки на станциях, где, казалось бы, просто стоишь, и падать-то особо некуда.
Еще было светло, когда в поле зрения появился приют. И опять эти обманчивые оптимистические ожидания! И опять они не оправдались: несмотря на кажущуюся близость хижины, до нее еще спускаться и спускаться. Маттерхорну явно с нами весело и здорово, и он не хочет нас отпускать, изо всех сил цепляясь камнями за сдергиваемые веревки.
Вот наконец-то мы спускаемся к приюту. 4 часа утра. Ах, какая досада, немного не уложились в двое суток. Но теперь-то можно вздохнуть с облегчением! Мы, конечно, не особо-то молодцы, но испытания позади… Эх, и ничему-то меня с моим безудержным оптимизмом жизнь не учит! Со своими радужными мыслями ошибаюсь и на этот раз.
Масштаб ошибки становится ясен на следующий день, как только высовываю свой нос на улицу и получаю резкий порыв ветра в лицо, мгновенно перехватывающий дыхание. Да, наш прошлый экстренный спуск с Хернли проходил просто в райских условиях по сравнению с тем, что творится сейчас. Сбивает с ног и забрасывает непрекращающимся снегом шквальный ветер, не видно ничего дальше вытянутой руки… Да и само состояние спуска не такое, как раньше – снег, идущий вторые сутки, толстым слоем покрыл скалы, следов, разумеется, никаких не осталось, и вообще – тропить не перетропить. Очки мгновенно запотевают, а потом замерзают. Снять их – тоже не вариант: глаза сразу же залепляет снегом, а на ресницах вырастают громадные сосульки. Воротник на шее схватывается льдом, выбившиеся из-под шапки волосы тоже мгновенно леденеют и под порывами ветра бьют острыми иголками по лицу. Идем связавшись, утопаем в снегу, ноги заплетаются, бесчисленное количество раз заваливаюсь в сугробы, поднимаюсь, ною, чтобы не торопились и ждали убогих и побитых жизнью участников экспедиции… Сейчас при воспоминаниях пробирает смех над собой, но тогда было не до веселья.
Зато, когда добираемся до лестниц, радость просто зашкаливает. Однако хорошо протоптанного подхода к лестницам уже и в помине нет – они заканчиваются выходом в бескрайнюю снежную пустыню. Погода настолько ужасная, что возникают сомнения в том, работают ли подъемники. А спускаться еще несколько километров вниз на своих двоих, честно говоря, не очень-то хочется. Но в этот раз жизнь решает, что с нас хватит: выйдя к трассам, замечаем, что кабинки движутся. Вот только времени полпятого, и скоро все закроется. Ощутив небывалый прилив сил от перспективы не успеть на канатку, почти вприпрыжку направляемся в сторону подъемника, то и дело ловя на себе косые взгляды горнолыжников. Ну подумаешь, вид у нас слегка потрепанный, и лед везде, где только можно… Но что смотреть-то? Как будто не альпинисты с Маттерхорна спустились, а небо разверзлось, и зеленые человечки вылезли из своей летающей тарелки.
Сев в кабинку, постигаем верх блаженства: можно сидеть (и даже лежать!) не двигаясь и никуда не бежать, не дует ветер, глаза не залепляет снегом, и вообще жизнь вроде как налаживается. По дороге в хостел бросаю взгляд туда, где должен быть Маттерхорн. А его нет. На горизонте – просто белая мгла и никаких намеков на могущественную гору. «Костя, а где Маттерхорн? Откуда мы сейчас спустились?! Или нам все это приснилось??»
***
После спуска у нас остается еще три дня в Церматте. Отходим от восхождения, гуляем, отдыхаем, катаемся на горных лыжах. Горнолыжка здесь – словами не описать! Километры спусков, десятки подъемников, почти сотня подготовленных трасс и бесчисленное множество склонов для фрирайда. А еще можно подняться наверх и скатиться на итальянскую сторону. И на Маттерхорн, кстати, тоже можно подняться. Только на другой, поменьше – Кляйн Маттерхорн, на нем оборудована смотровая площадка.
Вот так и подходит к концу наше приключение. В день отъезда с утра замечаем, как на вершину Маттерхорна вновь начинают наползать тучки. Когда идем из хостела на вокзал, горы уже не видно. По дороге с Ирой запеваем «здесь вам не равнина, здесь климат иной…», и, не сговариваясь, в унисон немного с грустинкой усмехаемся на словах «вершина, которую ты так и не покорил». 75 метров, мы помним о них. Но в любом случае, мы хотели побывать на Маттерхорне – и мы там побывали. Непередаваемые ощущения, незабываемые впечатления – что еще надо? Нескончаемо длинный маршрут, небывалый ветер, бесконечный снегопад, лавины… И весь мой альпинизм до этого кажется просто детским садом. Хотя там, в детском саду, мне и место. До таких гор еще расти и расти.
Ну что ж, испытали себя, испытали терпение и нервы инструктора. Про себя помолчу, тут похвастаться нечем, а Вове – огромная благодарность от всех участников. Без него мы бы вряд ли когда-нибудь собрались на эту гору, взошли на нее, а уж тем более спустились вниз по такой непогоде. А ведь это было мечтой. И спасибо Клубу, что помогает нам двигаться к нашим мечтам. А уж насколько успешно – уже зависит только от нас самих.
